Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6315 ( № 11 2011)

А вот другой взгляд – писателя Юрия Грибова, вспоминающего свою «дорогу на Берлин». Тогда он, девятнадцатилетний лейтенант, служил в подразделении, входившем в состав 1-го Белорусского фронта, которым командовал Жуков. Между прочим, автор пишет: «Мне повезло, я встречался со своим комдивом», потому что «на фронте, если посчастливится, можно пробыть долго и никогда не увидеть дивизионного командира: это же крупная фигура». Чувствуете разницу ракурсов восприятия?.. Там люди мыслят в масштабах фронтов и армий, а здесь… «До Эльбы было не так уж далеко, но пробивались мы трудно, неся потери. Не шли, а перебегали и ползли. Всё время хотелось спать. Отставали кухни…» Или такая сценка из фронтового быта. «Начальство приказало весь личный состав помыть, чтобы на Берлин наступать чистыми… «наладили баню»… Только мы тогда растелешились, стали друг другу спины тереть, как влетел перепуганный Белугин и приказал всем бежать в траншею: самолёт кружит!.. Кто успел схватить бельишко, кто не успел, бросились мы в траншею, а Немытов голым в лес рванул: уж очень он самолётов боялся…»

Тот же принцип – от общего к частному – соблюдён и в других разделах сборника. Например, повествующем о том, как ковалась Победа в тылу. Раздел открывает беседа журналиста Алексея Кулакова с Николаем Байбаковым, который в начале войны был уполномоченным Государственного Комитета Обороны по обеспечению фронта горючим, возглавлял специальный штаб при Наркомате нефтяной промышленности. Здесь раскрывается впечатляющая, полная драматизма картина работы нефтяников, способствовавшей значительному росту нашего военного потенциала. Его важнейшим показателем является и количество производимого металла для военных нужд. О том, кем, как и в каких условиях решалась эта задача, рассказывается в очерке Бориса Лебедева о наркоме чёрной металлургии Иване Тевосяне, которому ещё в 1943 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда. А рядом – материал Ивана Комарова, посвящённый сельским женщинам Бурятии, которые вставали на места ушедших на фронт мужчин, засевали дополнительные площади в фонд обороны, отправляли на фронт посылки с тёплыми вещами. Или рассказ Георгия Алексеева о школьниках и учителях одной из школ Курганской области, заработавших средства на строительство боевого самолёта…

Остро полемическим получился заключительный раздел «Долгое эхо войны». Например, в материале Владимира Суходеева спор ведётся с теми, кто пытается принизить значение Великой Отечественной войны, переписать её историю, – этим особенно активно занимались в 90-е годы. Что неизбежно отражалось на отношении к фронтовикам. Об этом – очерк Виктора Кожемяко, посвящённый гвардии рядовому Ивану Одарченко, с которого скульптор Евгений Вучетич лепил Воина-освободителя, всем известного по монументу в берлинском Трептов-парке – одному из символов Победы.

Серия «Живая память» – не только собрание ярких свидетельств фронтовиков, но и завещание поколения, которое, по словам Юрия Бондарева, «вернулось с войны, сумев сохранить, пронести в себе через огонь этот чистый, лучезарный мир, непреходящую веру в будущее…».

Александр НЕВЕРОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Общество

Бела редька, да горька

ЖКХ –Живи Как Хочешь

Бела редька, да горька, или Как делают счастливыми обитателей ветхого фонда

Марина ВОРОНИНА, ГОРОДЕЦ, Нижегородская область

Четыре года назад в стране начал осуществляться проект по расселению граждан из аварийного жилого фонда в новые многоквартирные дома. Была создана государственная корпорация «Фонд содействия реформированию ЖКХ», который собирает в кубышку из всех бюджетов средства (доходящие до сотен миллиардов рублей), а затем распределяет их по субъектам Федерации согласно предоставленным программам.

Цель и смысл «массового» расселения объяснять не приходится. Вне всякого сомнения, дело это нужное, благородное, а также назревшее и даже перезревшее. Объём официально признанного непригодным жилья в России составляет более миллиона квадратных метров… Это сколько же народа прозябает в условиях бедности и нищеты?.. Имея средние доходы, мечтать обзавестись приличным жильём не приходится. Копи – не копи, а инфляция и жадная пасть рынка сжирают все средства без остатка. Власть, как бы накладно это ни было, вынуждена покончить с «трущобной» историей страны и продемонстрировать: государство сильно и способно позаботиться о собственных гражданах. Тем более что сусеки ещё не подчищены.

В общем, проект реализуется. Но с трудом. Чётко выстроенный логарифм действий пробуксовывает, сроки растягиваются от первоначальных пяти лет до пятнадцати–двадцати. Например, из-за недальновидной приватизации. Когда за гнилушки в 15 метров с якобы обитающими на них 15 разномастными жильцами ушлые собственники требуют (нагло, но по закону же!) жильё по норме квадратных метров на каждого, а власть не может и не хочет эти требования выполнять. Есть и другие камни преткновения, к приватизации и темпам строительства отношения не имеющие. Досадные и нелепые.

История, которую я собираюсь рассказать, происходит (и долго ещё не закончится) в Нижегородской области. Где, кстати сказать, к программе расселения ветхого фонда относятся очень ответственно, где стороны, казалось бы, идут на компромиссы ради выполнения общей задачи, но…

Всё началось ещё при советской власти. Когда освободившиеся купеческие особняки (городской ампир XIX века) разделили перегородками на автономные клетушки и заселили их рабоче-крестьянскими семействами.

Привольное наступило житьё! На зависть «домовладельцам» с их покосившимися деревянными лачугами. А то!.. В окружении шикарных кованых решёток, за метровыми стенами отборной кирпичной кладки, под лепными потолками, с обилием окон, широченные подоконники которых освобождали метраж от бытовой мелочи, в тепле русских печек новую жизнь строить оказалось весело и перспективно. По задворкам – туалеты, личные бани, сарайки, огороды; внутри строгость и преимущества общественного жития.

Купцы-дармоеды так основательно возводили свои хоромы, что новым квартирантам за все 70 лет их правления не пришлось заботиться о ремонтах, покрасках-побелках. Правда, первые этажи хором опустились до цокольных, а под фундаментами забили родники. Оно и понятно: прокладка дорог, коммуникаций, строительство ГЭС. Цивилизация, однако. А что родники – опять же плюс: лишний раз до колонки бегать не надо, стирай-мой-полощи, не отходя от порога.

Так и жили-были советские граждане. В тесноте, но никак не в обиде. Время шло, население увеличивалось, задачи ширились. Стали появляться в городках новейшие постройки – хрущёвки, сталинки. Ампир существовал с ними рядом, ожидая более светлого будущего. А потом советская власть кончилась. Пришли иные времена. Деловые, меркантильные. И поняли малоимущие граждане, что им, и детям их, и внукам в этом сгнившем ампире, подточенном водой, ветрами и собственной бесхозяйственностью, жить теперь до скончания века.