Воспоминания и суждения современников - Ленин. Человек — мыслитель — революционер

Советская Россия есть страна государственного капитализма, который может эксплуатировать не менее частного капитализма. Переходной период может затянуться до бесконечности. Те, которые в нем властвуют, войдут во вкус властвования и не захотят изменений, которые неизбежны для окончательного осуществления коммунизма. Воля к власти станет самодовлеющей, и за нее будут бороться как за цель, а не как за средство. Все это было вне кругозора Ленина. Тут он особенно утопичен, очень наивен. Советское государство стало таким же, как всякое деспотическое государство, оно действует теми же средствами, ложью и насилием. Это прежде всего государство военно-полицейское. Его международная политика как две капли воды напоминает дипломатию буржуазных государств. Коммунистическая революция была оригинально русской, но чуда рождения новой жизни не произошло, ветхий Адам остался и продолжает действовать, лишь трансформируя себя. Русская революция совершалась под символикой марксизма-ленинизма, а не народнического социализма, который имел за собой старые традиции. Но к моменту революции народнический социализм утерял в России свою целостность и революционную энергию, он выдохся, он был половинчат, он мог играть роль в Февральской, интеллигентской, все еще буржуазной революции, он дорожил более принципами демократии, чем принципами социализма, и не может уже играть роли в революции Октябрьской, т. е. вполне созревшей, народной, социалистической. Марксизм-ленинизм впитал в себя все необходимые элементы народнического социализма, но отбросил его большую человечность, его моральную щепетильность как помеху для завоевания власти. Он оказался ближе к морали старой деспотической власти.

Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма Париж, 1955 С. 94— 106

Многоуважаемый товарищ! ( Письмо обращено к берлинскому корреспонденту «Известий» В. Сельскому. Ред.)

Как вы видите, я в настоящее время нахожусь не в Берлине, а в Вене. Ваше письмо я получил только сегодня и поэтому не мог вовремя ответить на ваше приглашение. Я очень жалею об этом, потому что хотел бы внести свою лепту в чествование покойного героя пролетарской революции. Правда, у меня возникли большие сомнения относительно политических и экономических методов Ленина за последние годы. Правда, вследствие наших разногласий по существу, он лично резко нападал на меня, и еще больнее были для меня нападки на все те элементы, также социалистические, которые расходились с воззрениями Ленина. Но в момент смерти мы должны оценить всего человека, а не только несколько лет его жизни, не только несколько сторон его деятельности, и все личное должно замолчать. Наши разногласия не должны делать нас слепыми к величию усопшего. Он был колоссальной фигурой, каких мало в мировой истории. Между правителями великих государств нашего времени имеется только один, который хоть сколько-нибудь приближается к нему по своей силе. Это был Бисмарк. Конечно, их цели были диаметрально противоположны. У одного — торжество династии Гогенцоллернов в Германии, у другого — торжество пролетарской революции. Это такая же противоположность, как между водой и огнем. Цель Бисмарка была мелка, цель Ленина — колоссальна.

Но подобно железному канцлеру, Ленин тоже был человеком самой непреклонной и самой смелой силы воли. Подобно ему, он понял значение вооруженной силы в политике и умел самым беспощадным образом применить ее в решительных случаях. Бисмарк заявил, что великие проблемы нашего времени должны быть разрешены кровью и железом. Точно таково же было воззрение Ленина. Конечно, ни тот, ни другой не думали, что этого одного достаточно. Подобно Бисмарку, Ленин тоже был мастером в дипломатии, в искусстве ввести в заблуждение, взять врасплох своих противников, найти их слабое место, чтобы выбить их из седла. И точно так же, как Бисмарк, Ленин всегда был готов в момент, когда ему казалось, что взятый им путь не ведет к цели, без всяких колебаний, немедленно повернуть назад и пойти по другому пути. С той же легкостью, с которой Бисмарк в 1878 году перешел от свободы торговли к протекционизму, Ленин недавно перешел от чистого коммунизма к нэпу.

Но конечно, между обоими рядом с общими чертами имеются также различия, а именно не только в их целях; последнее само собой разумеется и уже было упомянуто мною. Ленин далеко превосходил Бисмарка своим интересом к теории, которую он ревностно изучал, а также своим бескорыстием. Бисмарк совсем не интересовался теорией и использовал свое обладание государственной властью для личного обогащения.

Но Ленин отстал от Бисмарка в своем знании заграницы. Бисмарк тщательно изучал государства, с которыми имел дело в своей внешней политике, их силу и силу различных классов в них. Напротив, Ленин, хотя он десятилетиями жил в Западной Европе как эмигрант, не дошел до полного понимания политического и социального своеобразия Европы. Его политика была целиком приспособлена к физиономии России, а по отношению к загранице покоилась на ожидании мировой революции, а это с самого начала должно было для каждого знающего Западную Европу явиться иллюзией. Здесь мы находим самое глубокое различие между Бисмарком и Лениным. Бисмарк закрепил свою мощь успехами своей внешней политики, Ленин — успехами своей внутренней политики. Это вытекало не только из различия в даровании обоих этих личностей, но также из различия среды, в которой они действовали.

Бисмарк пришел к власти в стране, в которой массы уже пробудились к интенсивной политической жизни благодаря Великой французской революции и наполеоновским войнам, а потом революции 1848 года. Навязать им свое всемогущество и отнять у них самостоятельное политическое мышление оказалось невозможным. На этом Бисмарк потерпел крушение. Ленин же пришел к власти в стране, где массы были, правда, до крайности возбуждены в результате войны, но не имели еще за собой нескольких поколений самостоятельной политической мысли и устремлений, а потому, когда улеглось возбуждение, легче подчинились всемогуществу выдающейся над всеми личности Ленина, а также его сотрудников.

Здесь глубочайший корень громадного успеха Ленина. Но здесь также возникают мои самые большие сомнения против его системы. Ибо освобождение пролетариата прежде всего означает полнейшую самостоятельность его мышления и действия. Значительные, обещающие успех зачатки этого были уже налицо в русском пролетариате перед революцией 1917 года. Ленин начал с того, что дал пролетариату полнейшую свободу, но политические и экономические последствия его метода заставили его снова все более уменьшать эту свободу.