Газета День Литературы - Газета День Литературы # 176 (2011 4)

– Потерпи! – так же, шёпотом, ответил ему Коля.

– Сколько ещё?

– Моё предположение, – не слыша их, проговорил стоящий на трибуне, Северин Свенович, – заключается в том, что наступит что-то вроде конца света…

– Это с чего это? – недоуменно отозвался малорослый человечек в синем костюме. – Подумаешь, свинья туда-сюда побегает!

– Сядьте, вы глупы! – торжественно объявил Безотцовых.

Человечка, видимо, сзади кто-то дёрнул за пиджак, потому что он с негодованием повернулся и, кажется, сказал: "Сам дурак!", но, тем не менее, сел.

– Так вот, я не договорил… Я не имел в виду такой конец света, что будет война, или ещё как-то всё накроется… Нет!

– Да? – вдруг с сомнением сказал со своего места Варпет.

– Да! Я считаю, что если что-то получится, на Россию изольётся свиная благодать, и всё станет таким…. обильным, пухлым и похрюкивающим!

– А как вы себе это представляете в реальности? – человечек опять встал.

– Ну… Ну…

– Я скажу, – встал Коля Семенихин. – Спасибо тебе, Северин, давай я объясню этим…

Безотцовых поклонился и ушёл с трибуны. Его место занял Семенихин.

– Мой предшественник, – громко сказал он, – правильно обрисовал вам, что должно наступит. Верно – свиная благодать затопит Россию, и наш мир станет… эээ… обильным, пухлым и похрюкивающим. Что это означает конкретно? А то и значит. Будет изобилие, как мы все мечтали, от этого мы немножко вспухнем, нам что, нам всем станет безумно хорошо, и мы… захрюкаем от счастья и удовольствия!

На этих его словах некоторое количество людей в зале повставали со своих мест и направились к выходу. Кто-то говорил: "Сумасшедший дом!", а кто-то просто мрачно удалялся.

– Пусть уходят, – сказал Коля, обращаясь к Яну. – Как говорил Ленин, прежде чем объединяться, надо нам размежеваться.

– Ну а мне-то, наконец, можно тоже уйти?

– И ты тоже? Ладно, иди… Подожди!

Семенихин засунул руку в карман, достал мобильный телефон и протянул его Яну.

– На, можешь со мной связываться, в каком бы мире ты ни оказался, и что бы ни случилось. Мой номер – там, в телефонной книжке.

– Спасибо, – Шестов взял телефон, и перед ним появилась невидимая никому, кроме него и Коли, прозрачная таблица с надписями.

– До свидания, друг! – кивнул он Семенихину, нажимая на вожделенное слово. – Здравствуй, и да здравствует любовь!!!

***

В заснеженной дикости безлюдного белого гладкого поля, у леса, стоящего в сумраке смёрзшихся ёлочных игл, берёз с заледеневшей берестой и сосен с осинами, появилась кучка людей, напряжённо выдыхающих пар из ртов.

Они везли на санях нечто непонятное. Очевидно, был конец декабря, поскольку наступал волшебный, хрустальный вечер. Сугробы становились серебряными под едва проступившей луной, всё поле блистало, словно в нём зажглись звёзды, а лес охватывала загадочная тьма.

Эти люди встали на поле, развязали существо в санях и сняли с него мешок.

Оказалось, что это – огромная розовая свинья.

– Ну, давай! – крикнул кто-то. – Вперёд, за Россию, нашу мать!..

– Кто сказал "мать"?.. – тут же спросил Семенихин.

– Я сказал "мать", но не сказал "ёб"! – стал оправдываться предыдущий человек.

– Хорошо… То есть – совсем не хорошо! Видите – она у нас никуда не хочет!

Свинья стояла, озирая маленькими жалостливыми глазами снежное поле, мрачный лес и людей.

– Нам надо её как-то подтолкнуть… Эй! Пошла, сука! Иди на х… отсюда! – Семенихин дал свинье пинка, но она так и не поняла, что от неё хотят.

– Николай Николаевич! Давайте, уж я! – вышел молодой человек, встал перед свиньёй, больно ущипнул её за пятачок, а потом стал убегать. Свинья бросилась за ним.

– Ура! Пошла! Пошла!

Люди начали хлопать в ладоши, подсвистывать и пританцовывать.

– Ах, иди! Ах, иди!

Свинья догнала оскорбившего его человека, поддела его и сбила с ног. Тот упал, потом вскочил, отряхаясь от снега, побежал дальше, стараясь удалиться от преследовавшей его свиньи, но она не отставала.

– Как его звали? – спросил Семенихин.

– Иван… – ответил кто-то, потом испуганно спросил: – А что с ним?

Тут небеса зажглись непереносимой яркостью, озаряющим всё поле пламенем белого света. Ударили молнии; зажглись зарницы; вспыхнули огненным дымом облака.

Люди упали ниц, в страхе зажмуриваясь и зарываясь лицами в снег, только Семенихин стоял гордо и смотрел вперёд.

Буквально через мгновение всё кончилось.

Когда все поднялись и посмотрели на поле, то увидели, что там больше нет ни свиньи, ни Ивана.

– Что это?! – раздался испуганный возглас.

– Всё правильно, – сказал Семенихин. – Смотрите! Слушайте! Наблюдайте!

Небеса словно разверзлись, и оттуда, сверху, посыпались какие-то сперва не видные, а потом всё более заметные, светлые точки.

– Вот они!!! – буквально завопил Коля и стал подпрыгивать на месте от очевидного счастья. – Мы победили! Гроссе Руссише Швайн! Ура!!!

– Это… Это…

Точки приближались и приближались, принимая распознаваемые очертания.

– Это – свиньи! – сказал кто-то.

– Дурак ты! – насмешливо откликнулся другой. – Это – поросята!

У Семенихина в кармане зазвонил мобильный телефон. Он его достал и приложил к уху. Звонил Ян.

– Привет, Коля, – сказал он.

– Привет. Как твоя жизнь?

– Инна умерла, – ответил Ян.

Семенихин съёжился и стал ещё более внимательно смотреть на небесных поросят, совершенно не зная, что ему надо делать и говорить.

– Я потом позвоню, – наконец, раздался голос Яна в трубке, и разговор был окончен.

Один из поросят приземлился рядом. Он выбрался из снега, встал на задние лапы, сложил передние по швам и подошёл к Семенихину.

– Капитан Леонтьев для дальнейших распоряжений прибыл! – отчеканил поросёнок.

– Вольно, – рассеянно сказал Семенихин и посмотрел в небо, где всё уже было, как обычно, никаких поросят, только стайка перелётных мышей, которые улетали куда-то вдаль.

Этот год является двойным юбилеем (180-летие со дня рождения и 120-летие со дня смерти) одной из самых загадочных фигур русской мысли и духовной культуры – Елены Петровны Блаватской. Фигуры недооценённой и более того незаслуженно и бездоказательно оболганной. Что чаще всего о ней пишут сегодня? Основательница Теософского общества (да, это так), авантюристка и более того шарлатанка, покинувшая Россию и отвергшая Православную церковь и пропагандировавшая какие-то нерусские антицерковные взгляды в своих непонятных книгах. Нет ничего ошибочнее и лживее этих утверждений. Историческая справедливость обязывает нас очистить славное имя этой выдающейся и глубоко русской женщины, чей жизненный подвиг достоин самых лучших слов и наград.