Николай Непомнящий - Военные загадки Третьего рейха

Эта версия, безусловно, представляет интерес, но в ней гораздо меньше определенности, чем считает Буллок. На самом деле обстоятельства этого взрыва так и не были выяснены окончательно. Предположение о том, что Эльзер был всего лишь орудием в руках гестапо, сталкивается с серьезными противоречиями. К примеру, Гитлер, судя по всему, не был предупрежден о заговоре! Когда в поезде, уже вблизи Нюрнберга, ему сообщили о взрыве, его глаза возбужденно засверкали: «Теперь я доволен! То, что я покинул «Бюргербрау» раньше чем обычно, было вмешательством самого Провидения, желающего, чтобы я достиг своей цели!» Это едва ли напоминает реакцию человека, который обо всем знал заранее. Но, возможно, это было всего лишь представление: Гитлер, как известно, был неплохим актером.

Возможно… но загадка не ограничивается лишь этим. Эльзер, безвольное орудие в руках гестапо, которому, как нас убеждают, пообещали свободу, а затем предали, не выдвинул ни одного обвинения против нацистов. Отчасти это можно понять. Но Эльзер просто хвастался своей попыткой покушения и, по всем признакам, сам верил в то, что говорил. Можно предположить, что он подвергся промыванию мозгов, но в 1939 году необходимые для этого методы еще не были разработаны.

Сравнение с пожаром Рейхстага порождает другие вопросы. В 1933 году нацисты нашли для исполнения своей грязной работы полубезумного Маринуса ван дер Люббе. Такой человек не мог выдвинуть каких бы то ни было разоблачающих обвинений просто потому, что сам слишком мало знал о том, что произошло. Но Эльзер, хотя и не имел семи пядей во лбу, все же был далек от ван дер Люббе. Установка бомбы с часовым механизмом и поджог — просто небо и земля. Эльзер был опытным, умелым и изобретательным человеком, отлично разбиравшимся в электротехнике. Факт остается фактом — независимо от наших предположений о том, подложил ли он бомбу по заданию гестапо или по приказу британской разведки или же решил убить Гитлера по собственному разумению.

В то время и впоследствии находились высокопоставленные свидетели, не проявлявшие циничного отношения к заговору. Ханс Гизевиус, бывший сотрудник прусского Министерства внутренних дел, равно ненавидящий и Гитлера, и Гиммлера, заявил в Нюрнберге о своем удовлетворении тем, что в заговоре не принимали участия нацисты. Забавно услышать такое признание из уст человека, чьим естественным желанием было бы обвинить своих злейших врагов в тайном сговоре. Вальтер Шелленберг, генерал СС, пошел даже дальше. В Нюрнберге он заявил, что читал отчет о допросах Эльзера, которого предварительно накачивали наркотиками, а затем гипнотизировали. По его словам, отчеты и личная беседа с обвиняемым убедили Шелленберга в том, что покушение было спланировано просто гениально. Простая логика может привести нас к этому же заключению. Мог ли «верный Генрих», Гиммлер, действительно рискнуть жизнью человека, составлявшего единственный смысл его существования? Даже если заговор был сфабрикован, Гитлер вряд ли согласился читать речи в метре от настоящей бомбы. Если же, как считает Буллок, Гитлер не знал о бомбе, кто смог убедить его ограничиться короткой речью и пренебречь обычным обменом воспоминаний после нее? Не было случая, чтобы он изменил принятое решение. Могли ли боготворившие Гитлера люди надеяться на то, что он не проявит свою железную решимость? Ведь в запасе у них было только двадцать минут…

Даже если мы пренебрежем всем сказанным выше, останется вопрос о мотивах заговора. Буллок и Ширер соглашаются, с разной степенью уверенности, стем, что целью «покушения» являлось желание повысить популярность Гитлера. Но Гитлер уже был популярен: достаточно популярен, чтобы угрожать всему остальному миру, и слишком популярен, чтобы пойти на такой опасный шаг. Более того, только одна из контролируемых нацистами газет на следующий день сообщила об этом происшествии. Такое вряд ли можно было бы ожидать, если бы целью заговора было привлечение симпатий на сторону фюрера и увеличение его популярности. Ширер в свое время назвал реакцию прессы «странной». Скорее даже «необъяснимой», если уж настаивать на той точке зрения, что заговор был сфальсифицирован. Опять же, зачем Гиммлеру было ждать две недели, чтобы представить Эльзера? Ведь он был заинтересован в скорейшем аресте!

Даже если мы согласимся с Гизевиусом, Шелленбергом и, возможно, с самим Эльзером в том, что заговор был гениален, все равно никуда не деться от некоторых, по меньшей мере странных, обстоятельств. Попытку Гиммлера привязать к делу британскую разведку можно рассматривать как самоуправство. Но как объяснить поведение Гитлера? Почему, вопреки устоявшейся привычке, он ушел рано? Было ли это просто совпадение? Или, как он объявил, вмешательство Провидения?

Или что-то другое?

Вот еще одно объяснение, напрочь отвергаемое ортодоксальными историками: Гитлер владел даром предвидения. Он мог, по крайней мере в некоторой степени, видеть будущее.

Явление «знания заранее» было известно задолго до 1939 года. Этому важному вопросу были посвящены работы, проводившиеся Сообществом физических исследований, основанным в Великобритании еще в 1882 годуи в США в 1885-м. Это явление было подвергнуто статистическому анализу в 1933 году, когда доктор Дж. Б. Райн, вто время глава отделения парапсихологии университета Дьюк в Северной Каролине, начал серию экспериментов с неким Хубертом Пирсом.

Сейчас методы Райна хорошо известны. В своих экспериментах он использовал особую колоду карт. В так называемую колоду Зенера входили карты с пятью эмоционально нейтральными символами: квадрат, круг, ряд волнистых линий, крест и звезда. Добровольцу предлагалось угадывать, какая карта выпадет следующей. При этом возможность получения информации при помощи известных пяти чувств полностью исключалась. Затем количество правильных ответов сравнивалось с ожидаемым по вероятности. Если доброволец постоянно отгадывал большее количество карт, чем мог бы сделать случайно, считалось, что он пользовался сверхчувственным восприятием (СЧВ). Иными словами, он находил способ получения информации, отличный от обычных каналов зрения, слуха, осязания, вкуса и обоняния.

Райн начал исследования экстрасенсорного восприятия с изучения телепатии и ясновидения. Пирс проявил способности к СЧВ в обоих областях. В тесте на предсказания Райн просил его угадать порядок карт в колоде, который затем сравнивал с действительным. Таким образом, доброволец должен был пытаться предсказать будущий порядок колоды. Результаты Пирса оказались значительно выше вероятностных.

К июню 1939 года, после шести лет экспериментов, осторожный доктор Райн пришел к выводу, что «результаты таковы, что возникает необходимость создания альтернативных гипотез, если, конечно, не принять существование предсказательного СЧВ за истину». В 1941 году его идеи получили подтверждение в Лондоне, где доктор Джилберт Соул, независимо от Райна, проводил строго контролировавшиеся эксперименты с Бэзилом Шеклтоном. Его методы напоминали те, которые применял Райн, за исключением того, что вместо колоды Зенера он использовал картинки с животными. Несмотря на жесткий контроль, Шеклтон угадывал гораздо больше, чем можно было ожидать. Даже через десять лет после эксперимента критики продолжали объяснять его результаты мошенничеством. Однако репутация Соула как ученого была достаточно безупречна, чтобы выдержать такие нелепые обвинения.