Константин Ковалев - Кающийся аристократ

"О частном и историческом взгляде на жизнь" - там же, в сентябре того же года;

"Об отвлеченном и абсолютном в политике" (в сборнике название статьи несколько изменено) - там же, в августе 1915 г.;

"Слова и реальности в общественной жизни" - там же и тогда же;

"Дух и машина" - там же, в октябре 1915 г.

Этот неполный перечень говорит о том, какой подход к составлению книги избрал автор. Она не являлась сиюминутным откликом на события, происходившие в стране в 1918 году, когда книга увидела свет. Напротив, дописав отдельные статьи для сборника, Бердяев словно бы выступал с позиций последовательного ретроспективного анализа и оценки сложившейся ситуации, революционных преобразований, возможных перспектив общественного переустройства.

Начинал он с общих рассуждений о России, переходил к болевым проблемам опутавшей Россию войны, а заканчивал насущными задачами политики, общественной и социальной жизни.

Книга увидела свет быстро. Тираж ее был в значительной степени ограничен. Вот почему сборник стал библиографической редкостью. Более того, в часть тиража переплетчиками вручную была вклеена специальная записочка, располагавшаяся перед титульным листом:

"Книгоиздательство извиняется перед автором и читателями, что выпускает настоящее издание в таком мало привлекательном виде. Но цены на бумагу и типографские работы дошли до пределов, явно угрожающих русскому просвещению, и единственная возможность сделать книгу более доступной по цене широкому кругу читателей - это понижение требований к ея внешности".

И в самом деле, быть может, это издание на желтой бумаге с едва читающимся шрифтом было единственным в своем роде за всю жизнь автора...

Книга увидела свет в апреле-июне 1918 года. Чуть ранее то же издательство "Лемана и Сахарова" выпустило небольшую книжечку Бердяева "Кризис искусства", представляющую из себя также сборник статей. Таким образом, из крупных книг, посвященных вопросам социально-политического и философско-исторического плана, "Судьба России" стала последней книгой Бердяева, опубликованной на родине. Ибо "Философия Достоевского" (1921 г.) и "Конец Ренессанса" (1922 г.), выпущенные в Петрограде, уже не имели столь решающего и этапного значения, как сборник статей 1918 года - более объемный и по составу и по содержанию.

Бердяев, выпуская книгу в свет, уже осознавал начало новой эры в истории России н, самое главное, некоторую запоздалость своих оценок. Вот почему он без обиняков так и начинает предисловие к сборнику:

"С горьким чувством перечитывал я страницы сборника статей, написанных за время воины до революции. Великой России уже нет, и нет стоявших перед ней мировых задач... Все переходит в совершенно иное измерение. Те оценки, которые я применял в своих опытах, я считаю внутренне верными, но неприменимыми уже к современным событиям. Все изменилось вокруг в- мире, и нужны уже новые реакции живого духа на все совершающееся".

Эти новые реакции появятся у него в окончательно сформировавшемся виде уже после эмиграции, когда он будет издавать журнал "Путь", руководить издательством "ИМКА-ПРЕСС", выпускать одну за другой свои философско-публицистические статьи и книги.

В том 1918-м он будет активен как никогда. Напишет еще одну книгу "Философия неравенства" (выйдет в 1923 году в Берлине), будет избран вице-президентом Московского союза писателей, вместе с М. А. Осоргиным (а председателем был Б. Зайцев), неожиданно для многих сделает шаг навстречу Русской Православной Церкви, от которой по представлению друзей был далек, а на самом деле, по его же словам, не терял связи никогда. Шаг этот в том году будет иметь скорее политическое, нежели духовно-практическое значение. Он принимает участие в знаменитом крестном ходе, возглавляемом патриархом Тихоном. Наконец, в этом году задумывает и в общем-то открывает свою "Вольфилу" - Вольную Философскую Академию, в которой читает лекции и собирает многочисленную аудиторию.

Так активен он не будет даже позднее. Книг напишет много.

И о судьбе России. Еще далеко будет до последних - "Русской идеи" и "Царство Духа и Царство кесаря". Однако уже после Второй мировой войны, увидев свое отечество со стороны после чудовищных военных потрясений и в разгаре сталинского режима, он нисколько не усомнится в своей прежней идее "Нового Средневековья" - периода в истории человечества, когда духовное начнет преобладать над материальным, когда лучшие достижения цивилизации совпадут с лучшими духовными идеалами. Судьба России для него была в этом смысле если не исключительной, то во многом определяющей.

"Царство Духа и Царство кесаря" - книга, над которой он работал до последней минуты и за рукописью которой он скончался у себя в доме в Кламаре под Парижем. В ней Бердяев пытается словно бы вновь обобщить и пересказать уже сказанное. На первый взгляд насыщенный и даже сложный текст книги, думается, вей-таки не требует дополнительных комментариев, необходимых специальному научному изданию. В данной книге, которая попадет, наконец, в руки нашего читателя, мы сохранили некоторую орфографию и написание слов такими, какими их употреблял сам автор. Ибо особенность языка была свойственна ему не только в "Царстве Духа и Царстве кесаря", но и практически во всех работах. А стилистические неровности есть выражение интонации самого философа, и что как не эта естественная интонация для нас сегодня дороже всего, ведь мы привыкли лишь к "выверенным" и выхолощенным текстам с отработанными формулировками.

В своей последней книге Бердяев размышляет о настоящем и будущем общества, в котором мы живем. Судьба современной России продолжает интересовать его в первую очередьг Многое, очень многое он предопределял и предугадывал. Например, о бюрократии:

"Самой мучительной проблемой в социализме является проблема свободы. Как соединить решение проблемы хлеба для всех людей, от которой зависит сама жизнь людей, со свободой, от которой зависит достоинство людей?.. Не будет греховных форм эксплуатации человека человеком, не будет классов в том смысле, в каком они созданы капиталистическим строем. Но образуется новый, привилегированный правящий слой, новая бюрократия, та, что теперь названа "организаторы"

Или еще - о революции и культуре, о положительных чертах русского человека:

"Революционность определяется радикальным уничтожением прошлого Но это иллюзии революции. Яростное уничтожение прошлого есть как раз прошлое, а не грядущее. Уничтожить можно лишь прогнившее, изолгавшееся и дурное прошлое. Но нельзя уничтожить вечноценного, подлинного в прошлом... Наиболее положительные черты русского человека, обнаружившиеся в революции и войне, необыкновенная жертвенность, выносливость к страданию, дух коммюнотарности, - есть черты христианские, выработанные христианством в русском народе, т. е. прошлым".