Александр Блок - Том 5. Очерки, статьи, речи

Я приложил бы к описанию этой жизни картинку: сумерки; крайняя деревенская изба одним подгнившим углом уходит в землю; на смятом жнивье — худая лошадь, хвост треплется по ветру; высоко из прясла торчит конец жерди; и все это величаво и торжественно до слез: это — наше, русское.

Январь 1915

Перевод с латинского Д. Шестакова. Казань, 1902.

У нас еще нет хорошего перевода Овидия. Клевановский перевод 80-х годов очень часто неточен, совсем не художествен, написан тяжелой, устаревшей прозой. Тем более приятно приветствовать эту книгу — настоящий литературный перевод юношеских песен Овидия. В чеканных стихах чувствуется гибкость, сила и простота; слышно, что переводчик сам — поэт. Тем более досадны редкие, но грубоватые русизмы, например: monilia [121] Ожерелье (лат.). — «монисты». Совершенно непозволительно понимать под выражением sapienter amare [122] Не разумно любить (лат.). — «безумную любовь»; здесь у Овидия слышен голос одной из немногих докатившихся до него волн золотой гомеровской поры. При современных ученых нападках и «разоблачениях» Овидия это место требует особенно точной передачи, и легкомыслие непростительно для переводчика со вкусом, мастерски владеющего стихом. Во всяком случае, ждем продолжения. «Метаморфоз» не одолел Фет, а между тем Овидий принадлежит к тому несомненному и «святому» (Пушкин), что должно светить нам «зарей во всю ночь».

1903

Вып. I. СПб., 1903

Очень современная, но очень несвоевременная брошюрка. Автор — отставной полковник Бейнинген, как значится на последней странице обложки, — пользуясь немецкими сочинениями, утверждающими, что мы живем в последнее время, распространяется о том, что такое пророчество; потом предлагает таблицу исторических событий со ссылками на тексты Библии и страницы немецкой энциклопедии Брокгауза (?) и, наконец, предлагает «пророческую азбуку» и «правила для чтения пророчеств». Из оглавления следующих выпусков явствует, что они будут посвящены объяснению пророчеств книги Даниила, Откровения Иоанна и 13-й главы Марка. О том, в какой мере произвольны и странны толкования автора, можно судить хотя бы по тому месту его «пророческой азбуки», где говорится, что апокалипсический термин «время» означает 360 лет. При этом ссылка на Откровение (X, 6), где сказано: «Ангел… клялся… что времени больше не будет». Чего же, спрашивается, не будет? 360-ти лет? Далее «солнце» объясняется — как «все моральное», а «тьма» — как «потеря моральных начал». В «правилах для объяснения пророчеств» — длинные ряды вычислений.

Впрочем, нас не столь интересуют частности, перед которыми на каждом шагу приходится ставить вопросительный знак. Автора выдает стиль — неожиданно положительный для его темы. Здесь мы имеем дело с каким-то новым, на первый взгляд, сортом позитивизма. Спокойно и веско предлагая неверующим «сличить тексты», отставной полковник действительно просто, совершенно математически доказал, что все предсказанное сбылось, как по-писанному, а значит и все остальное тоже сбудется своевременно — и именно в указанные им сроки. Не слишком ли уж это просто?

Да и новизна этих открытий сомнительна. Еще в средние века подобные схоластики- позитивисты предсказывали точные сроки падения Рима и папства. Однако их ожидания не оправдывались.

Неужели же арифметика откроет нам тот день и час, когда придет Сын человеческий?

1903

Книгоиздательство «Скорпион», Москва, 1902

Все это снилось мне когда-то. Лучше: грезилось мне на неверной вспыхивающей черте, которая делит краткий сон отдохновений и вечный сон жизни. Просыпаясь внезапно, после трудов и сует, я подходил к окну и видел далеко, в резких тенях, точно незнакомые контуры зданий. А наверху шевелилась занавеска, готовая упасть, скрывая от меня сумерки богопознания! Это ли снилось мне, пришедшему из усталости, отходящему в усталость, робкому прохожему? И, как свеча, колеблемая ветром на окне, я смотрел вперед — в ночное затишье — и назад — в дневное убежище труда.

«Приближается утро, но еще ночь» (Исайя). Ее музыка смутна. Звенят мигающие звезды, ходят зори, сыплется жемчуг; близится воплощение. Встала и шепчет над ухом — милая, ласковая, ты ли?

«Что-то в слово просится, что-то недосказано, что-то совершается, но — ни здесь, ни там» (Вл. Соловьев). Я обернулся. Никого.

Но «имеющий невесту есть жених» (Иоанн). Он прежде других узнает голос подруги. Стремящийся в горы слышит голос за перевалом. Ты не уснешь в «золотисто-пурпурную» ночь. Утром — тихо скажешь у того же окна: здравствуй, розовая Подруга, сказка заря. Кто рассказал ее тебе? «Что этой ночью с тобой совершилося? Ангел надежд говорил ли с тобой?» (Вл. Соловьев).

Я говорю, что это не книга. Пускай гадает сердцеведец, торопится запоздалый путник и молится монах. «Уж этот сон мне снился».

1903

Роман в 6-ти главах. СПб., 1902

Сначала — довольно трогательно: у присяжного поверенного умерла жена — Елена. Потом убежала вторая жена и умерла дочь — Ната. Тогда он стал спиритом. Тогда же все, что было трогательного, куда-то исчезло. Присяжный поверенный открыл, что он — «пишущий спирит», бросил дела, умилился и, отыскав старую няню Наты, начал вести разговоры с покойницами в таком роде:

«Я встретил Авдотью, взял ее к себе. Скажи об этом Нате».

А жена отвечала:

«Мы знаем. Ната послала ее тебе. Живи с ней».

Однажды он даже сообщил Авдотье, что «у них там все есть», даже «сады с цветами и фруктами».

«Известно, рай, — сказала умиленная Авдотья. — Действительно, должно быть, прекрасное место! Пожалуй, там еще лучше, чем у нас: у нас, например, суп, жаркое и пирожное. А там — сначала пирожное, потом суп».

Присоединяюсь к умилению Авдотьи.

Роман Зарина полезно держать в киосках на станциях железных дорог.

1903

1. Е.И. «Просветы» и Настроения.

1) Предчувствие «Северного сияния»;

2) Благая часть (Крестовоздвиженское трудовое братство);

3) Душа поэта-философа (о В. С. Соловьеве).

2. Иван Абрамов. В культурном скиту (среди неплюевцев)

СПб., 1903

Первая книжка писана дамской рукой. Суть ее — непроходимая, так сказать, дремучая добродетель. Казалось бы, легко прочесть маленькую, изящно изданную книжку, испещренную посвящениями, подразделениями и эпиграфами из св. писания и Вл. Соловьева. Не тут-то было. Первая часть посвящена предчувствиям. Прием очень прост: надо открывать по очереди и наугад: 1) Бурже; 2) стихи В. Л. Соловьева; 3) обращение студента к товарищам; 4) толстый журнал; 5) сочинения Салтыкова и 6) «Три речи» Соловьева о Достоевском, — и везде одинаково найдутся — m-me Е. И. разгадывает душу Вл. Соловьева.