М Алексеев - Ч. Р. Метьюрин и его Мельмот скиталец

К концу века на фоне подобных архитектурных декораций повествование становится все более устрашающим и фантастическим; действие нередко переносится в Италию и Испанию и зачастую сосредоточивается в застенках и судилищах Инквизиции (в Англии, как известно, монастыри были уничтожены еще в эпоху Реформации); невинных героинь преследуют отъявленные негодяи или преступные монахи, почти абстрактные носители зла, мстящие всему человечеству.

Первый роман Метьюрина, названный выше, — «Семья Монторио» представляет собою весьма типичный готический роман. Действие его развертывается в Неаполе во второй половине XVII в. Глава богатой и могущественной неаполитанской семьи, граф Орацио де Монторио, по наговорам своего младшего брата обвиняет свою жену, Эрминию, в неверности и хочет убить ее, но он не знает, что Эрминия насильно отдана была ему в жены, хотя сердце ее принадлежало Вердонио, другу ее юных лет, с которым она даже была тайно повенчана. Убедившись в невинности жены, Орацио вынашивает планы мести своему брату за интриги и ложные свидетельства. Орацио покидает Неаполь, едет на Восток, знакомится с тайнами природы, ядами и лекарственными травами, производит какие-то алхимические опыты. Пятнадцать лет спустя он возвращается на родину, переодетый монахом. Потайными ходами, известными ему одному, он проникает в свой старый замок, в котором ныне полновластным хозяином обитает его брат, подчиняет своей воле двух племянников — Ипполито и Аннибала — и заставляет их убить отца. Когда роковая месть совершилась, обнаруживается, что предполагаемые племянники, которых он совратил на убийство, — его собственные сыновья. Разумеется, роман кончается гибелью всех виновных. Построение романа усложнено и запутано намеренно. В кратком введении повествуется о двух молодых офицерах, состоявших на французской военной службе при осаде испанского города Барселоны: это Ипполито и Аннибал, последние представители некогда знаменитого рода Монторио; они обратили на себя внимание как своей безрассудной отвагой, так и какой-то странной для их возраста меланхолической отрешенностью, безысходной грустью. Когда оба они погибают во время осады, некий итальянский офицер, единственный, кто знал их, рассказывает, что оба юноши запятнали себя ненамеренным отцеубийством, и попутно сообщает всю трагическую историю погибшей семьи.

Хотя этот роман малосамостоятелен и представляет собою сюжетную комбинацию мотивов, заимствованных у А. Радклиф и В. Годвина, он все же понравился критике, заметившей в нем признаки несомненного дарования автора. Один из современников назвал «Семью Монторио» произведением, в котором «достаточно блеска и движения по крайней мере для полдюжины заурядных романов» [12] См.: Idman, р. 23. ; показательно также, что роман этот был издан во французском переводе еще в 1822 г. Всего характернее, однако, то, что о «Семье Монторио» с похвалой отозвался В. Скотт, выделив это первое произведение молодого автора, подлинного имени которого он еще не знал, среди множества других, действительно заурядных готических романов той поры.

В статье, помещенной в «Quarterly Review» 1810 г., В. Скотт, представляя целую панораму готических романов, писал: «Среди многих жалких подражаний „Удольфскому замку“ [13] Роман А. Радклиф В. Скотт называет неточно: его подлинное заглавие «Удольфские таинства» («The mysteries of Udolpho»). мы неожиданно встретили произведение, на котором следует остановиться. Хотя это произведение отличается дурным вкусом, мы незаметно захвачены были им и, читая его, не могли иногда не отнестись с особым уважением к дарованию автора. Мы никогда не чувствовали большего желания помочь заблудившемуся путнику, чем этому молодому человеку, вкус которого гораздо ниже силы его воображения; мы никогда не видели более наглядного примера таланта, ослабляемого количеством взятой им на себя работы… М-р Мерфи [14] Псевдоним Метьюрина, стоявший на титульном листе «Семьи Монторио». обладает сильной и могучей фантазией и с большим уменьем владеет своим языком. В сюжете романа чувствуется влияние других писателей; недостаточную оригинальность этого произведения можно присоединить к другим его несовершенствам, указанным выше. Но все же автор чувствует и понимает человеческие характеры по-своему, и это умение позволяет нам судить, о его способностях» [15] Quarterly Review, 1810, vol. III, p. 342. . Два года спустя в письме к Метьюрину (от 23 декабря 1812 г.) В. Скотт вспоминал, что именно он открыл в авторе «Семьи Монторио», еще не зная его подлинного имени, нового писателя, подающего большие надежды, и что его обрадовали также последующие произведения, подписанные тем же еще никому ничего не говорившим псевдонимом [16] Correspondence, p. 7. . В «Семье Монторио» несомненно заключались кое-какие черты, особо привлекавшие к себе современников; сквозь запутанный, но банальный сюжет пробивались яркие признаки подлинного и незаурядного дарования. Характерно, что этот первый роман Метьюрина помнился долго: в 1820 г. в журнале «Blackwood's Magazine» в статье о только что вышедшем в свет «Мельмоте Скитальце» речь шла и о «Семье Монторио» как о романе, «остающемся несомненно лучшим произведением» Метьюрина, а еще позже, в начале 30-х годов, уже после смерти Метьюрина, Томас Мур в своей биографии Байрона назвал «Семью Монторио» «единственным произведением, пережившим его автора». В. Скотт, как мы видели, был свободен от подобных преувеличений и судил более здраво, уверяя читателей, что последующие романы Метьюрина были более примечательными, чем его литературный первенец. С особой похвалой В. Скотт отозвался об «Ирландской повести» («Irish Taie») м-ра Мерфи-Метьюрина. Хотя произведения с таким заглавием у Метьюрина не существует, но два романа, следовавших за «Семьей Монторио», действительно были ирландскими по своим темам и месту действия: в 1808 г. вышел в свет «Молодой ирландец» («The Wild Irish Boy»), в 1811 г. — «Милезский вождь» («The Milesian Chief»). По-видимому, В. Скотт имел в виду второе из названных произведений, по своим достоинствам явно превосходившее предшествовавшее.

Роман «Молодой ирландец» не принадлежит к числу лучших произведений Метьюрина, но он все же нашел своих благожелательных читателей даже за пределами Великобритании. Несомненный интерес к нему вызвало то, что автор обратился в нем к ирландской действительности. Прожив некоторое время в ирландской провинциальной глуши, Метьюрин не мог не заинтересоваться местными нравами, национальными характерами, сельским ирландским фольклором, дикой, но живописной природой этой страны. Заглавие этого произведения выбрано с таким расчетом, чтобы читатель вспомнил напечатанный двумя годами ранее роман мисс Оуенсон (Owenson, будущей леди Морган) «The Wild Irish Girl» (1806) — об ирландской девушке, наделенной сильным, необузданным характером: это был первый английский роман на ирландскую тему, проникнутый отчетливой ирландской национально-патриотической тенденцией, романтический по своему колориту, но со счастливым концом и многими сценами идиллического характера. Роман Метьюрина, представляющий собою своего рода параллель к этому произведению Оуенсон, более суров и мрачен, но он столь же проникнут ирландскими патриотическими настроениями, что подчеркнуто и в посвящении его Фрэнсису Роудону, графу Мойра (Francis Rawdon, Earl of Moira), известному в то время защитнику прав ирландцев в парламентской Палате лордов. Ирландии и ее людям в романе Метьюрина посвящено немало лирических страниц, но в целом он не удался автору, так как Метьюрин рискнул изобразить здесь, в частности, среду земельной аристократии, которую он знал мало и плохо. Его политическая позиция в «Молодом ирландце» противоречива, сцены действительной жизни явно не удались ему и казались неестественными; как ни старался Метьюрин отойти здесь от шаблонов готических романов, столь явно выступавших в его первом романе, это у него не получилось. Повествование в «Молодом ирландце» запутано порой без всякой необходимости; мы находим здесь и семейные тайны, и странных людей, между которыми существуют не до конца понятные отношения. Роман начат как автобиографические признания, но их останавливают многочисленные и длинные письма, вкрапленные в рассказ. Основная линия действия все время перемежается побочными отвлекающими эпизодами; не обошлось здесь даже без пустующего замка, в который проникают разбойники.