Сергей Кремлёв - Если бы Гитлер не напал на СССР…

Более молодой Гамильтон кивнул головой и сказал:

— Господа! Возьмем наши налеты на Брест, когда там базировались «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген»… Напомню вам, что мы тогда за десять месяцев провели на корабли и доки в Бресте 111 массированных налётов, в ходе которых было сделано 3999 самолёто-вылетов и сброшено до 4000 тысяч тонн бомб. Средняя бомбовая нагрузка на самолёт — одна тонна при удалении цели от района вылета около 250–300 километров. За один налёт в среднем сбрасывалось по 36 тонн бомб!..

Тови согласно закивал головой:

— Да, это пример весьма значительного боевого напряжения…

— Однако, — продолжал Гамильтон, — по данным разведки, нам не удалось вывести эти корабли из строя настолько, чтобы помешать им прорваться через Канал и попасть в условия большей безопасности, что дало им также возможность использовать ремонтные базы Балтики.

— Но, Фредерик, — прервал Гамильтона Каннингхэм, — в Таранто мы за один воздушный налёт двумя волнами добились отличных результатов! «Кавур» затонул, «Джулио Чезаре» сел на грунт, «Литторио» тоже сел на грунт! А ведь в первой волне у нас была всего дюжина пикировщиков и торпедоносцев, а во второй волне — пять торпедоносцев и три бомбардировщика.

— Сэр! — возразил Гамильтон. — Это была редкая удача. Во-первых, оборона Таранто была крайне слаба, особенно противовоздушная, корабли в базе были расположены скученно и представляли выгодные цели для атаки именно с воздуха. Во-вторых, в операции под вашим же руководством участвовал почти весь Средиземноморский флот! 5 линкоров, авианосец, 8 крейсеров, 22 эсминца — и все это для отвлечения внимания и маскировки истинных намерений…

— Верно, — проворчал Каннингхэм. — И, надо признать, нам здорово помогла тогда разведка — как воздушная, так и агентурная. Мы точно знали, что и где в Таранто находится…

— У нас же, господа, явное затишье, — вздохнул Тови. — Морские силы рейха от нас вдали, расстояния от немецких аэродромов до нас велики, лишней авиации, способной нам угрожать, у них нет, признаков воздушной разведки базы тоже нет, и служба радиоперехвата никаких подозрительных раций не засекала, — Тови вздохнул ещё раз.

— Сэр, — почтительно вопросил Гамильтон, — но, судя по вашему тону, это затишье вас не очень-то радует?

— Увы, Фредерик, я боюсь, как бы это не было затишьем перед бурей…

— Но, сэр, откуда ей налететь?

— О, если бы я знал… Ведь наци уже прилетали сюда!

Последний раз люфтваффе проводили налёт на Скапа-Флоу, базируясь на Фленсбург. Это было в 1940 году, и расстояние до цели в один конец составило тогда 850 километров. Однако серьёзных результатов достичь тогда не удалось. И хотя на душе у адмирала Тови было по-прежнему неспокойно, что-либо срочное предпринимать нужды, не было.

21 июня в час пополудни Тови срочно вызвал к телефону первый морской лорд Дадли Паунд.

— Джон, — глухо говоря в трубку, сообщил он, — русские объявили нам войну.

— Как, сэр? Они что — уже ведут военные действия?

— Нет! Вчера они предъявили нам невозможные требования, и Уинстон им, естественно, отказал. Тогда Игнатьев вручил Идену ноту об объявлении войны.

— Началось! — вырвалось у Тови.

Он тут же спохватился:

— А как немцы?

— Пока все тихо, но разведка сообщает, что у них, похоже, заканчиваются последние приготовления к прыжку.

— Отобьёмся?

— Думаю, да. Однако готовь часть сил к переброске поближе к Каналу. У вас, как я полагаю, особых проблем не будет. Будьте готовы!

— Есть, сэр!

На аэродромах в Дании и Норвегии механики уже готовили самолёты к вылету, подвешивали торпеды и бомбы, заправляли снарядами бортовые пушки и тяжёлыми патронными лентами пулемёты… Пилоты самолётов отдыхали перед последними инструктажами и проверками готовности к вылету.

Пришёл час — и две стальные тучи, несущие в себе молнии и громы, взлетели в ночное небо.

Первой в точку пуска ракет вышли Пе-8. До цели был добрый десяток километров, и, хотя английские радары и засекли ракетоносную армаду, дальнейшего в Скапа-Флоу никто предположить не мог. Ведь чужие самолёты ещё не вошли в зону ПВО.

Командир 1-го тяжелобомбардировочного полка Авиации Дальнего Действия РККА Евгений Преображенский посмотрел на штурмана командирской машины. Тот кивнул: мол, пора!

Командир перещелкнул рычажок рации и сообщил в эфир:

— Всем «Рубинам»! Полная готовность к пуску! Начинаю отсчёт времени, через десять секунд пускаю первую ракету. Дальше действуем по расписанию.

Преображенский прищурил глаза и начал отсчёт. Когда истекла десятая секунда, он приказал:

— Штурман, пуск!

Машину тряхнуло, под ней вспыхнул огромный, вытянутый по оси факел, мгновенно обогнал самолёт и быстро скрылся вдали. Разгонная пороховая ступень своё дело сделала, и теперь там, на оставшихся километрах пути, жидкостную беспилотную ракету вела и наводила на цель автоматика.

Преображенский улыбнулся и вновь дал команду на пуск. А справа и слева от командирского Пе-8 небо прорезали огненные прочерки ракет, сброшенных с ведомых носителей первого эшелона.

Преображенский ушел в пологое пикирование, освобождая пространство для пуска ракет второго эшелона.

Через десять минут над огнём и чёрным дымом, затянувшими бухту Скапа-Флоу, появилась волна торпедоносцев и бомбардировщиков. Небо было так покрыто дымными облаками, что штурманы самолетов с трудом различали цели и сложно было понять — что из того, что попадало в прицелы, было уже поражено, а что надо было торпедировать и бомбить. Там и тут вода бешено закручивалась в водовороты, образованные тонувшими кораблями Хоум-флита. В разных местах бухты из-под воды торчали мачты затонувших эсминцев — словно вешки, обозначающие какой-то сумасшедший фарватер, ведомый только дьяволу…

Над облаками гари возникали черные облачка разрывов зенитных снарядов, четко видимые, тянулись трассирующие очереди, и было непонятно — то ли они соединяют небо с землей, то ли летят с неба на землю, вслед за полутонными авиационными бомбами. Старший авиационный начальник второй волны налета, кавалер Рыцарского креста с мечами и дубовыми листьями Ганс-Ульрих Рудель в этот день за штурвалом не сидел. Теперь, когда он вывел свою «волну» на объект, он оказался как бы не у дел и лег на пол кабины, чтобы оценить точность работы подчиненных через смотровое отверстие. До этого Рудель никогда не имел возможности спокойно, со стороны, наблюдать, как падают бомбы, и это зрелище увлекло его. Цель была так далеко внизу, что он засомневался, поразят ли бомбы её…

Бомбы становились всё меньше и меньше, и Рудель затаил дыхание, боясь потерять их из виду — чёрные пятна быстро превращались в маковые зернышки и, наконец, исчезли в белых клубах дыма на палубе корабля.