Андрей Малыгин - Крымский узел

Визит Джемилева в Турцию в 1996 году был вообще весьма курьезным: несмотря на то, что лидер Меджлиса прибыл в составе официальной делегации, которую возглавлял тогдашний крымский премьер А. Демиденко, именно его восприняли в Турции как высшее должностное лицо Крыма.

Третья линия заключается в поддержании регулярных контактов с различными международными и зарубежными организациями. Практически ни одна зарубежная делегация, посещающая Крым, не избежала контактов с Меджлисом, в то время как до 1994 года довольно часто контакты с официальными крымскими властями у таких делегаций могли отсутствовать.

В начале мая 1997 года Меджлис стал членом Федерального Союза Европейских национальных меньшинств. [394] Авдет , 19 мая 1997

Внешнеполитические успехи Меджлиса крымских татар, однако, не повлекли за собой успехов экономических. Как отмечала газета «Авдет»: «Крымские татары очень рассчитывали на то, что открытие в Крыму представительств ряда международных организаций ускорит процесс оказания помощи репатриантам со стороны мирового сообщества. Тем более, что Симферополь (и официальный и неофициальный) получал заверения такого рода. Сначала было ошеломляющее обещание Турции построить 1000 квартир для крымских татар, затем конференция в Женеве, на которой страны доноры выразили готовность выделить около 100 млн. долл. на нужды репатриантов и, наконец, презентация рассчитанной на пять лет программы ООН развития и интеграции Крыма, предусматривавшей инвестирование 15–20 млн. долл. в Крым.

Однако сегодня, к сожалению, приходится констатировать, что большая часть того, что было заявлено — красивые декларации. По признанию заместителя председателя Меджлиса Рефата Чубарова, «Украина пока не получила ни копейки от турецкого правительства»… Не менее проблематично выглядит и перспективы реализации программы ООН… В правительстве Крыма вынуждены констатировать, что заметных практических дел, которые бы оказали прямое воздействие на уровень жизни в местах компактного проживания депортированных народов, к настоящему времени нет». [395] Там же.

Проблема крымских татар находилась в поле зрения международных организаций. 2 апреля 1996 года под эгидой ООН была разработана так называемая «Программа развития и интеграции Крыма» (ПРИК), в которой приняли участие 8 европейских государств. Программа предусматривала оказание помощи тем регионам Крыма, где проживают репатрианты, в том числе посредством строительства жилья и инфраструктуры, организации медицинского обслуживания и т. д.

В 1996 году в Крыму начало деятельность Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев, которое также занимается организацией различных гуманитарных проектов. Крымским татарам оказывали поддержку различные международные фонды, в том числе фонд Дж. Сороса. В 1996 году на обустройство репатриантов международными организациями было выделено 1,02 млн. грн. (ок. 500 тыс. долл.), а в 1997 — 2,85 млн. грн. (ок.1 млн. долл.). Вместе с тем, как отмечают авторы коллективной монографии о проблемах репатриантов… нынешний уровень международного сотрудничества в решении проблем депортированных граждан следует рассматривать как минимальный, ориентированный прежде всего на укрепление гуманитарно-информационных связей и культурного сотрудничества. Вопросы, связанные с реализацией крупных экономических проектов, серьезными инвестициями в развитие инфраструктуры, производство товаров и услуг с целью создания новых рабочих мест, остаются пока открытыми». [396] Крымские репатрианты . с.174 Неизменно высказываясь за необходимость восстановления гражданских прав крымских татар, международные организации, однако, довольно сдержанны в поддержке конкретных требований и подходов Меджлиса и радикальных организаций. Пожалуй, наиболее последовательной в этом отношении можно назвать позицию ОБСЕ. Выступая в дискуссии по поводу принятия новой Конституции Крыма в июне 1995 года, посол ОБСЕ в Украине А. Кольшуттер сказал: «… Нет никаких сомнений, что ОБСЕ встало на защиту прав крымских татар. Причем до такой степени, что это даже стало причиной упреков в наш адрес, что мы вовлекаемся слишком глубоко во внутренние проблемы. Но я не понимаю, — сказал далее посол, — позиции крымскотатарской фракции (ВС Крыма — А.М.) по отношению к Конституции. Я считаю, что должен быть баланс между их интересами и нормальным конституционным процессом. Я не понимаю причин отказа крымских татар голосовать за Конституцию. Надо, чтобы этот процесс начался, и тогда вносить свои поправки, отстаивать свои права легитимным, конституционным способом. Я также повторю, что вы не должны настаивать на своих национальных привилегиях. Эта страна принадлежит всем живущим здесь людям, независимо от национальности. Вы не должны требовать себе прав больших, чем для других национальностей, — иначе вы не получите международной поддержки. Лучшая защита от дискриминации — это не добиваться дискриминации других народов…». [397] Крымская Правда , 6 июня 1995

Аналогичный подход характерен и для наиболее серьезных работ западных, российских и украинских аналитиков по проблеме крымских татар. Так D. R. Marples и D. F. Duce, говоря о «Декларации о национальном суверенитете крымскотатрского народа», указывают, что этот документ, «к сожалению, в большей мере пронизан эмоциями, чем это необходимо». [398] D. R. Marples, D. F. Duse. Ucraine, Russia and the Question of Crimea, Nationalities Papers , V.23, 1995, p.271 A. Wilson пишет: «В 1991 году Меджлис крымских татар выдвинул требование права на самоопределение (для крымских татар) на полуострове в целом и фактически претендует на создание крымскотатарского этнического государства. Однако такие требования игнорируют реальность современной этнической ситуации в Крыму. Даже до 1995 года ожидается, что крымские татары едва превзойдут 10 % от общей численности населения. [399] А. Wilson. Crimean Tatars …, p.27 Аналитики отмечают, что перед крымским обществом встает проблема согласования противоположных точек зрения на будущее Крыма. Российские авторы Л. Перепелкин и Н. Руденский указывают: «Нам представляются непродуктивными оба распространенных сейчас проекта «обустройства» Крыма, отстаиваемые крымскотатарским национальным движением (национальный суверенитет крымских татар) и политическими движениями, отражающими интересы русскоязычного населения (полное изъятие национально-культурного элемента из государственного устройства). …реализация первого проекта на деле означала бы дискриминацию большинства населения Крыма и неизбежно вызвала бы рост национально-политической конфронтации. Уязвимость второго проекта, — пишут они, — не столь очевидна, однако его последовательное осуществление может привести, к тому, что … будут недостаточно учитываться… интересы …национальных общин Крыма». [400] Перепелкин Л., Руденский Н. Этнополитические проблемы крымских татар в свете принципов международного права, Права людини в Україні . Вип.17, Київ, 1996 с.114