Федор Волков - Тайное становится явным

Этим можно объяснить, что войска западных военных округов не были своевременно приведены в состояние полной боевой готовности. Сталин опасался дать германским фашистам предлог для нападения, рассчитывая оттянуть столкновение с Германией.

Позднее, в августе 1942 г., во время встречи с Черчиллем в Москве Сталин сказал: он знал, что война начнется, но «хотел получить еще шесть месяцев для подготовки к этому нападению» [379] Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945. М., 1983, т. 1, с. 283. .

Маршал A. M. Василевский пишет в своих воспоминаниях: «Оправданно поставить вопрос: почему Сталин, зная о явных признаках готовности Германии к войне с нами, все же не дал согласия на своевременное приведение войск приграничных военных округов в боевую готовность?»

Он так отвечает на этот вопрос: «…хотя мы и были еще не совсем готовы к войне… но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решился на это…» [380] Василевский А. Дело всей жизни. М., 1978, с. 106.

Если бы к тем гигантским усилиям партии и народа по подготовке страны к отражению фашистской агрессии «добавить своевременное отмобилизование и развертывание Вооруженных Сил, перевод их полностью в боевое положение в приграничных округах, военные действия развернулись бы во многом по-другому» [381] Там же, с. 107. .

Только в мае 1941 г. Генеральный штаб РККА дал директиву выдвинуть значительные силы армии на запад. Перед самой войной около 170 дивизий (более половины численности всей Красной Армии) находилось в западных приграничных округах. Войска были рассредоточены на огромной территории: до 4,5 тыс. километров по фронту и до 400 километров в глубину. Дивизии вторых эшелонов находились от границы в 50–100 километрах, а соединения резерва — в 150–400 километрах. При этом все танковые дивизии входили в состав вторых эшелонов и резервов. В группировке советских войск слабым был первый эшелон, недостаточно нацеленными оказались резервы. Второй стратегический эшелон еще не был полностью развернут. Большое количество мобилизационных запасов находилось вблизи приграничной полосы и в первые дни войны неизбежно попадало под удары немецко-фашистских войск [382] См.: Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история, с. 54. .

Советское правительство прилагало все усилия, чтобы с помощью дипломатических средств затруднить нападение Германии на СССР, совершало политический зондаж, выясняя намерения Германии. С этой целью 14 июня 1941 г. было опубликовано сообщение ТАСС. В нем заявлялось, что распространяемые иностранной печатью слухи «о близости войны между СССР и Германией» не имеют никаких оснований. Далее в сообщении отмечалось: «Происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям» [383] Известия, 1941, 14 июня. .

В сообщении Советский Союз ясно подтвердил свою верность пакту о ненападении с Германией. «СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными» [384] Известия, 1941, 14 июня. .

Сообщение ТАСС не было опубликовано в немецкой печати, что явилось лишним подтверждением агрессивных планов Германии, закончившей подготовку войны с СССР.

К сожалению, сообщение ТАСС имело свои отрицательные последствия, ослабляя бдительность советского народа, командования Красной Армии. «Тревожное настроение, достигшее особой остроты к середине месяца, — писал Л. Сандалов, — как-то было приглушено известным заявлением ТАСС» [385] Сандалов Л. Пережитое. М., 1960, с. 78. .

Историю, как известно, «переиграть» нельзя. И факт остается фактом. Вплоть до рокового дня начала войны Советское правительство считало крайне важным соблюдать величайшую осторожность, предотвращать возможные провокации со стороны фашистской Германии, и меры по приведению Вооруженных Сил СССР в полную боевую готовность были приняты слишком поздно.

Вечером 21 июня состоялась беседа наркома иностранных дел СССР Молотова с немецким послом в Москве Шуленбургом [386] См.: История дипломатии, т. 4, с. 180. . Советское правительство сделало еще одну попытку добиться ясности в вопросе о состоянии отношений с Германией. Нарком снова говорил Шуленбургу о слухах о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом. Его интересовало: чем вызвано нынешнее положение в отношениях между Германией и СССР? Нарком также спросил, чем вызван массовый отъезд из Москвы в последние дни сотрудников германского посольства и их жен. Шуленбург, разумеется, знал, чем вызвано это положение, но, не имея инструкций из Берлина, на вопрос не ответил.

Поздно вечером 21 июня Шуленбург получил телеграмму от Риббентропа. В ней содержался приказ: «По получении этой телеграммы весь шифрованный материал… подлежит уничтожению. Радиостанцию привести в негодность».

В этот же день советский полпред в Берлине добивался приема у Риббентропа, но не был принят им. Вместо Риббентропа посла принял статс-секретарь Вейцзекер. Полпред вручил ноту протеста против нарушения советской границы германскими самолетами. Вейцзекер, прекрасно зная о близкой войне с СССР, упрямо отрицал очевидные факты.

До начала вероломного нападения Германии на СССР оставались считанные часы. Органы государственной безопасности, разведка и командование пограничных войск известили Сталина: «Нападение фашистской Германии на СССР произойдет 21–22 июня» [387] История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 6, с. 135. .

В последние часы перед нападением Германии на СССР был получен ряд новых данных, неопровержимо свидетельствовавших: события развернутся ранним утром 22 июня. Так, в 23 часа на 4-м участке, занимаемом Владимир-Волынским погранотрядом, был задержан солдат 222-го саперного полка Альфред Лисков, добровольно перебежавший на нашу сторону. Он сообщил командованию отряда: в ночь с 21 на 22 июня немецкая армия перейдет в наступление [388] См.: Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941 года, с. 404. . Об этом было немедленно доложено начальнику погранвойск Киевского военного округа, а также в штаб армии в Луцке. Тогда же начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант Пуркаев сообщил, что «немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня» [389] Жуков Г. К. Цит. соч., т. 1, с. 299. .