Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6329 ( № 25 2011)

А самое главное, в «Реальных пацанах» нет плохих людей. Удивительно, но нет ни одного отрицательного персонажа. Бестолковые – есть, нахальные, жадноватые – пожалуйста. Но они все хорошие. И они все – люди. И хоть они живут вроде бы как язычники, но по тому нравственному закону, который записан «в сердце их», если вспомнить слова апостола. Я вдруг понял неведомую циникам вещь – вот такие пацаны, такие полубандиты, как отец главной героини, дубоватые милиционеры – такие пойдут и Родину защищать, и, что интересно, скорее всего, победят. Это никакая не «Школа». Здесь нет «чернухи». Вроде осознаёшь, что всё придумано, не бывает так, но это так убедительно воплощается, что веришь. И смеёшься даже по-другому, по-доброму, естественно. Так что, может, что-нибудь другое ожидается, альтернативное жизни «животных» людей?

Серьёзные оппоненты, принципиально телевизор избегающие, скажут – разве могут на современном телевидении вообще, а на ТНТ уж тем более создать что-либо достойное? Это, мол, нереально. Возразить могу только вопросом другого апостола: «Из Назарета может ли быть что доброе?»…

Воистину чудны дела…

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

ТелевЕдение

Германы против Лапшиных

ТЕЛЕДИСКУССИЯ

Валерий РОКОТОВ

Есть публицисты, тексты которых непременно вызывают споры, провоцируют острую полемику, чему мы, конечно, рады. Как без дискуссий, столкновения противоположных точек зрения разобраться в нас самих и нашей истории? На этот раз автор замахнулся на Германов. Но не на всех. Успешного советского писателя, лауреата Сталинской премии Юрия Германа, произведения которого много раз экранизировались для советского ТВ, он не касается (о них «ЛГ» не раз писала). Речь о фильмах его сына и внука, хорошо знакомых массовому зрителю благодаря российскому ТВ, которое регулярно их демонстрирует. Так чем же выдающийся Алексей Юрьевич и недавний дебютант Алексей Алексеевич не угодили Валерию Рокотову?

Есть картины, которые мы обречены понимать с опозданием. Идея, в них заложенная, выражена неявно, неким странным намёком. Автор с симпатией и сочувствием рассказывает о людях ушедшей эпохи, до мелочей воссоздаёт исчезнувший мир и каждую сцену превращает в удивительную хореографию. Ты смотришь картину и видишь: в неё вложена бездна труда и таланта. И восхищение ослепляет тебя. За всей этой тонкостью и детализацией ты не замечаешь важнейшего – того, что фильм содержит идею. Автор представляет нам не только своё художественное произведение, а ещё и некое доказательство, некий вывод, который для него является истиной в последней инстанции. Ты восторгаешься как слепец, и прозрение оказывается горьким.

Именно таков «Мой друг Иван Лапшин». Понадобилось пережить 90-е годы, понадобилось увидеть картины Германа-младшего, чтобы понять, что лежит в основе философии, которую отец передал сыну.

Не Лапшин главный герой знаменитой картины, а Ханин, хорошо закамуфлированный под героя второго плана и показанный без прикрас, со всей своей театральностью и человеческой слабостью.

Андрей Миронов, сыгравший его, неслучайно дисгармонирует с актёрским ансамблем. И выделяет его не талант. Там все играют блистательно. Выделяет его очевидная современность. Появление Ханина по сей день воспринимается с удивлением. «А он что здесь делает?!» – воскликнула девушка на одном из первых сеансов.

Все персонажи картины – из той эпохи. Ханин – из времён перестройки. Он – типичный интеллигент 80-х. И одновременно – его предтеча, его клон, живущий в предгрозовые 30-е. Он – журналист, представитель идеологической касты. Он – проповедник коммунистической веры, но сам то ли верит, то ли нет – непонятно. Он как-то хитро изъясняется, иронично поёт «те песни» («Заводы, вставайте! На битву шагайте, шагайте, шагайте!..»), но видно, что для него это – дань. На самом деле скучно ему нестерпимо. Его душа хочет праздника, застолья и путешествий. Ханин ловит миг и торопится жить. Ему не сидится на месте, потому что, когда встречают и провожают, возникает иллюзия полноценного бытия. Для него важны дом и комфорт. Важно, чтобы его ждала тонкая любимая женщина, которую он выбирал очень тщательно. Именно поэтому смерть жены для него абсолютная катастрофа. Он потерял не только близкого человека, а налаженную жизнь. При всей своей браваде и ироничности он слаб и не держит удара. А ещё – он истеричен. Это ярко отражено в странной, невпопад брошенной фразе: «Для меня это тоже удар в сердце, но я отвергаю все сплетни вокруг самоубийства Маяковского!» Кажется, ты сидишь в УГРО, наблюдая, как знакомые опера «колят» душегуба… При чём тут Маяковский? Притом. Этой фразой Ханин указывает на то, что понимает и чувствует глубоко – так глубоко, что дальше некуда.

Вот такие глубоко чувствующие Ханины на закате социализма со всей своей истеричностью долбанут по родной стране – по её истории, её вождям и певцам (включая горячо любимого Маяковского), и по Лапшиным, которых называют друзьями. Они «откроют людям глаза», растопчут прошлое и возвысятся над друзьями-героями. Но сначала – распишутся к ним в любви, снимут о них весьма странные фильмы, из которых будет органично вытекать, что их геройство бессмысленно. Они покажут кровопийц, обывателей, холод, грязь, трупы Адама и Евы и ещё много такого, что подтолкнёт к выводу: советского рая состояться не могло в принципе. Тоску и смерть победить невозможно. Они всё равно утвердят свою власть, сколько бы их ни отгоняли коммунистические оркестры.

Название картины «Мой друг Иван Лапшин» указывает: рассказчик – это вовсе не старик, что-то лопочущий нам за кадром. Не может он быть другом Лапшина. Их разделяет возрастная пропасть. «Друг Лапшина» и настоящий рассказчик – Ханин, альтер эго автора фильма. И про Лапшина, и про старика, и про то время повествует нам Ханин-Герман.

Кем же он рисует друга своего, Лапшина? Он рисует его героем эпохи, её солдатом, её пламенной частицей. Одним из тех, кто сражался за новый, искренний мир. Лапшин целен и прост. Он «Ваня», пример хорошего русского человека, который всегда подставит плечо и будет переживать твоё горе как личное. Он только многого не понимает и держится за веру свою. А держаться бессмысленно. Был бы Лапшин глубже и тоньше, выбросил бы из головы эту муть, послал подальше свои идеалы, сел на пароход вместе с Ханиным и поплыл по Волге. «Поедем со мной, бродяжничать! Я тебе таких людей покажу, города такие!» – предлагает Ханин. Другими словами: зачем тебе копаться в этой грязи, которой не будет конца? Надо жить красиво и интересно, без всякого бремени и глупой мечты. Не будь дураком, друг, поехали!