Газета Завтра Газета - Газета Завтра 921 (28 2011)

Не скрою, сама формула, что Артемия Кивовича надо спасать от "преследований", вызывает весёлый смех. Принадлежность музыкального критика ещё советских времён настолько выпукла, что любые "санкции" против него воспринимаются как вариант борьбы нанайских мальчиков. Недавно уволенный за "гомофобию" из РИА "Новости" журналист Николай Троицкий или Сергей "Паук" Троицкий запросто могут прочитать своему именитому однофамильцу лекции на тему реального давления.

Сам Артемий Кивович во время "дела Лимонова" выдал своеобразный манифест: "Каждый сам выбирает, где ему сидеть — в тюрьме или в джакузи".

Однако несколько лет назад в интервью журналу "Play" Троицкий был весьма резок: "Я хочу сказать, что я человек левых взглядов. Если я либерал, то не в либерально-буржуазном, а скорее в либертарианском смысле этого слова. Я никогда в жизни не был сторонникоь всяких у... типа Гайдара и каких-то там ещё этих наших так называемых русских демократов. Че Гевара был моим героем задолго до того, как было впервые произнесено слово "антиглобализм", и его портреты размножили на миллиарде маек". Но, несмотря на декларируемую левизну, с олигархатом общий язык Троицкий находит без проблем.

Лауреатов премии определяет пул экспертов, среди которых сплошь уважаемые и компетентные граждане, однако список победителей этого года -сплошь фавориты Троицкого. "Клип" — Нойз МС "Десять суток в раю", по мотивам пребывания музыканта в СИЗО Волгограда, куда рэпер угодил совершенно заслуженно, обматерив милицию, охранявшую его выступление; "Катализатор" — Василий Шумов, видимо, за прямолинейно неубедительную акцию "Содержание"; "Лучшая песня" — "Ляпис Трубецкий" — "Я верю"; "Альбом" Mujuice — "Downshifting"; "Слово" Михаил Феничев ("Есть Есть Есть"), выходец из "альтернативного" хип-хоп— проекта 2H Company; "Концерт" — "ДДТ" на "Арене Moscow" 10 ноября прошлого года.

На "ДДТ" автор сих строк был и, при всей фирменной помпезности действия, не могу сказать, что это было выдающееся выступление. Но именно на том концерте произошла публичная порка "коррумпированных милиционеров", что аукнулось Троицкому судебным процессом от майора Николая Хованского. Не иначе, как за политику отметили и проходную песню от "Ляписа Трубецкого". Интересно, кто-нибудь сможет сейчас воспроизвести лучшую песню прошлого года — "Мерседес 666"?

Также среди лауреатов — "Медиа"— "Афиша", "Место" — московский клуб "China Town", "Нечто" — Игорь Растеряев, "Музыка" — Zorge, "Голос" — Женя Любич, петербургская певица, известная по участию в Nouvelle Vague; "Дебют" — Kira Lao, перспективный проект из Великого Новгорода; "Интернет" — Вася Обломов, "Фильм" — "Золотое сечение" (режиссёр — Сергей Дебижев), "Книга" — Лев Наумов "Александр Башлачев: человек поющий".

Zorge — это новая группа Евгения Фёдорова из "Tequilajazzz", не сильно отличающаяся от предыдущего творчества.

Рэп-сцена представлена, но в довольно адаптированном варианте, проигнорированы такие заметные, но далёкие от политкорректных рамок формации как "25/17", "ГРОТ".

Вообще в номинациях можно найти гораздо более интересные явления, нежели победившие. Снова прокатили "Барто", в этом году на альбом года претендовала пластинка "Ум, совесть и честь", в трёх номинациях присутствовал Юрий Орлов и "Николай Коперник", имелись "Последние танки в Париже" и "Дети Пикассо". Пожалуй, только номинации "Интернет" и "Нечто" не вызывают возражений: Растеряев действительно Нечто, а Вася Обломов — герой Интернета.

В общем и целом — сохраняется курс на пушистую клубную псевдоальтернативу со вкраплениями политически близких Троицкому деятелей. Такой российский вариант американских "демократов" — борцы "за нашу и вашу свободу" из русского рока, конъюнктурные рэперы, осмелевшие хипстеры. Не хватает только актёров, они в массе своей привычно раболепствуют перед партией власти.

9 июля исполнилось пятнадцать лет со дня ухода Сергея Курёхина. Сложно представить, что фигуранты "Степного волка" стояли или могли стоять на одной сцене с Курёхиным. Настолько качественно иные векторы, ориентиры, запросы выражал безвременно ушедший музыкант, композитор и мифотворец.

"Живопись осталась в галереях, музыка на концертах, наука в лаборатории. Все и сейчас придерживаются привычных, конвенциональных схем. Мне казалось, что искусство должно строиться совершенно по-другому — на основе новейших коммуникаций, совмещающих в себе научную технологию и творческое откровение, что самим искусством будет называться совсем другое...".

ЖИТЕЛИ ДЕРЕВНИ САГРАпод Екатеринбургом дали вооруженный отпор карателям, выбили их вон, отстояв родные дома, а потом — засели в долгую оборону, сдерживая наступление превосходящих сил представителей власти всех "ведомств" и "эшелонов", слетевшихся на кровь. Доказывая, что правы. Защищая свое право на жизнь. Щетинясь недобрыми улыбками уверенных в себе людей. Держась молодцом на своей земле.

Что произошло?

На Урале вспыхнуло восстание.

Это восстание русских простых мужиков, "деревенщины", низов — тех, кого принято вычеркивать из этого мира, не принимать всерьез, обходить в своих бравурных партийных отчетах, в своих паршивых "твиттер"-революционных планах.

Это восстание горстки доведенных до предела терпения людей против всего несправедливого мироустройства, в котором оказались понамешаны наркобарыги, чинуши, бандиты, менты, либеральное отродье, официозные шулера-пропагандисты — весь тот мир, который лез в их дом, пёр через телеэкраны, не давал прохода на улице, стрелял и впаривал, давил и прижимал к ногтю. Мужики долго запрягали, а потом пробудились, поднялись, поглядели друг другу в глаза, поняли, что их уже немало — целых девять человек! — и вышли сопротивляться собственной гибели, защищая всё то немногое, что у них еще осталось.

Восстание это началось не в момент стрельбы. Деревня поднялась раньше — когда невыносимо ей стало уже жить жизнью наркопритона. Люди обнаружили у себя под боком источник мерзости. Поначалу стремились не глядеть, привычно отводить глаза, как их учили двадцать лет. "Моя свобода кончается там, где начинается…" Не вышло — слишком прожорливой оказалась мерзость. Разъедала, выбивала по одному, ходила по-хозяйски. Решили тогда договориться по-хорошему, еле сдерживаясь, потому что сил терпеть больше не было. Но героиновая смерть корчилась в гримасе, щурилась веселым цыганским глазом, плевала в лицо.

И тогда решено было выбить ее вон, скинуть позор с деревни, очиститься от скотства и вони. Смерть медленная обернулась гибелью быстрой — от ножа и пули. Головорезы ехали наказывать деревню. Всю разом, скопом — чтоб другим неповадно было выступать, дергаться, вякать. Ехали на показательную казнь, на лютое дело, чтоб все вокруг узнали и содрогнулись.