Фредерик Тобен - Борьба с ревизионизмом в странах Запада

Ревизионисты это люди, которые осмеливаются иметь самостоятельное мнение по историческим проблемам, рискуя стать социальными аутсайдерами. Этих свободомыслящих людей, оппозиционеров, инакомыслящих, ревизионистов, я бы даже сказал, революционеров клеймят по-разному: "ненавистники", "ниспровергатели Холокоста", "антисемиты", "расисты", "неонацисты", "ксенофобы".

Когда навешиваются подобные ярлыки, мы должны спросить: Кто это делает? И кому это выгодно? В чьих интересах шельмование относительно небольшой группы людей, именующих себя ревизионистами?

Предпосылки у ревизионистов разнообразные, я, например, подхожу к проблеме с литературно-философских позиций. Тем не менее, нас объединяет любовь к истине, поиск истины.

Ревизионист это человек, который пытается по-новому осмыслить проблемы и задачи по мере получения новой информации, особенно когда прежде закрытые государственные архивы открывают доступ к секретным документам.

Советский Союз и его бывшие союзники (оказавшиеся лже-союзниками) довели до совершенства процесс истребления в системе Гулагов. Ваши российские гиганты литературной мысли, Александр Солженицын и другие, с присущим им литературным блеском описали эту трагическую главу истории России.

Я упоминаю об этом, потому что на Западе — в Австралии, Европе, Канаде, и даже в "свободных" Соединенных Штатах, где первая поправка все еще гарантирует свободу слова, — наблюдается тенденция движения к тому самому гулаговскому менталитету, в рамках которого психологический террор обеспечивал целостность общества.

Максима "Страх порождает жестокость" прочно утвердилась во всех человеческих сообществах, а идеология обычно выступает как средство переноса этого страха и жестокости в общество. Кому из присутствующих не знаком неуловимый страх, играющий роль фактора социального контроля? Я думаю, все мы знаем это чувство, потому что все мы воспитаны кем-либо — и общественное одобрение/неодобрение составляют часть процесса воспитания.

Во многих западных странах понятиям демократия и свобода буквально поклоняются. В то же время, пропагандируя свободу, редко кто спрашивает: свобода от чего и свобода для чего? Нам рекомендуют делать свой выбор во всем, но затем — помимо очевидного финансового давления — нас ограничивают понятием дискриминации.

Существует индустрия дискриминации, которая создана для насильственного заключения инакомыслящих в концептуальную тюрьму, бежать из которой чрезвычайно трудно, если вообще возможно: "ненавистник", "ниспровергатель Холокоста", "антисемит", "расист", "неонацист", "ксенофоб", "угроза демократии", и новейшее определение, похоже, вытесняющее все предыдущие — "террорист".

Подобное навешивание ярлыков является излюбленным механизмом контроля, используемым в англо-американских странах. Так называемые "суды по правам человека", — эти жалкие порождения идеологов, презирающих такие понятия как истина и справедливость, — выносят решения, которыми гордились бы бывшие советские комиссары.

Для любого такого суда, скажем в Канаде и Австралии, истина не является защитой. Основание нашей цивилизации покоится на понятии истины, но на иных судебных разбирательствах она игнорируется. Это шаг назад в процессе развития нашей цивилизации.

Для того чтобы истец выиграл дело, достаточно проникнуться чувством оскорбленности в отношении какого-то вопроса или высказывания другого человека. Мнение другого человека, с которым не согласен истец, может быть оспорено в подобных судах. Итак, вас легко привлечь к ответственности, если вы выразили оппозиционное мнение на историческую проблему, т. е. Холокост, и это нанесло кому-то моральный ущерб. Ваши взгляды считаются расистскими, и поэтому любая критика исторического вопроса, или поведения лица еврейского происхождения отметается, а критика клеймят как антисемита.

Недавно бывший представитель Франции в ООН Даниэль Бернар (Daniel Bernard) сказал:

"…все настоящие беды мира происходят из-за этой зарвавшейся маленькой страны, Израиля. Почему мир должен испытывать угрозу Третьей Мировой войны из-за этих людей?"

Какой обвал критики вызвало это так называемое антисемитское замечание!

И тогда, когда датский народ требует отзыва посла Израиля из-за его причастности к пыткам у себя на родине, эта критика также считается антисемитской, если не сказать хуже антиеврейской и расистской. Таким образом, моральная проблема, имеющая личный характер, отметается, и вопрос остается без ответа.

В газете New York Times от 10 ноября 2001 года Пол Меллер (Paul Meller) сообщает из Брюсселя, что Совет Европы, состоящий из 43 стран, пытается наложить запрет на расистские и человеконенавистнические высказывания в сети Интернет, внесением дополнительного протокола, или второстепенного соглашения, в конвенцию о компьютерных преступлениях, которая была представлена на ратификацию 8 ноября. Конвенция была официально одобрена на встрече в Будапеште 23 ноября 2001 года.

Сегодня объединенная Европа разработала закон для борьбы с расизмом. Отрицание существования так называемых газовых камер — отрицание Холокоста — рассматривается как расистская атака на евреев, и поэтому попадает под закон о борьбе с расизмом. Как сказал Ахмед Рами (Ahmed Rami):

"Европа сегодня является оккупированным континентом".

Буквальное восприятие или чувство обиды на чьи-то слова или письменные высказывания, вызвали рост новой индустрии — виктимологии. Индивидуумы развивают в себе ментальность жертвы — во многих случаях из-за денег, которые можно получить, изображая из себя жертву.

Последние 30 лет существует тенденция воспринимать все буквально (в ущерб образному языку) и возбуждать иски. Например, в прошлом преподаватели литературы определяли сущность драмы как конфликт. Сегодня любой, кто создает напряженность, нанося обиду другому лицу высказыванием своего мнения, подлежит судебному преследованию. Это же гибель драмы, из-за того, что чьи-то чувства были задеты. Точно также концепция литературного единства формы и содержания отвергается преподавателями литературы в пользу рассмотрения процессов. Вплоть до 70-х годов 20 века Оксфордский университет поддерживал Барбару Харди (Barbara Hardy) в ее настойчивом требовании строгого соблюдения принципов.

Такие литературные приемы сегодня отвергаются сверхгибкой концепцией оскорбления чувств. Все принимается буквально, не в переносном смысле — и люди возбуждают иски. Высказывание является толчком. В немецком языке существует выражение "geistiger Brandstifter", обозначающее "духовный поджигатель". Иными словами, невзирая на принцип свободы слова, сделаем преступным любое мнение, не совпадающее с господствующей точкой зрения.