Сборник - День Гагарина

В 10 часов 55 минут «Восток», облетев шар, благополучно опустился в заданном районе на вспаханное под зябь поле колхоза «Ленинский путь», юго-западнее города Энгельса, неподалеку от деревни Смеловки. Случилось, как в хорошем романе: мое возвращение из космоса произошло в тех самых местах, где я впервые в жизни летал на самолете. Сколько времени прошло с той поры? Всего только шесть лет. Но как изменились мерила! В этот день я летал в двести раз быстрее, в двести раз выше. В двести раз выросли советские крылья!

Ступив на твердую почву, я увидел женщину с Девочкой, стоявших возле пятнистого теленка и с любопытством наблюдавших за мной. Пошел к ним. Они направились навстречу. Но, чем ближе они подходили, шаги их становились медленнее. Я ведь все еще был в своем ярко-оранжевом скафандре, и его необычный вид немножечко их пугал. Ничего подобного они еще не видели.

— Свой, товарищи, свой! — ощущая холодок волнения, крикнул я, сняв гермошлем.

— Неужели из космоса? — не совсем уверенно спросила женщина.

— Представьте себе, да, — сказал я.

— Юрий Гагарин! Юрий Гагарин! — закричали подбежавшие с полевого стана механизаторы.

Это были первые люди, которых я встретил на земле после полета, — простые советские люди, труженики колхозных полей. Мы обнялись и расцеловались, как родные.

Вскоре прибыла группа проезжавших на грузовиках по шоссе солдат с офицером. Они обнимали меня, жали руки. Кто-то из них назвал меня майором. Я, ничего не спрашивая, понял, что Министр обороны Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский присвоил мне внеочередное звание через одну ступень. Я не ожидал этого и покраснел от смущения. У кого-то нашелся фотоаппарат, мы встали большой группой и сфотографировались. Это был первый снимок, сделанный после полета.

Военные товарищи помогли мне снять скафандр, и я остался в лазоревом комбинезоне. Кто-то предложил свою шинель, но я отказался — комбинезон был теплый и легкий. Вместе с солдатами я направился к своему кораблю. Он стоял среди вспаханного поля, в нескольких десятках метров от глубокого оврага, в котором шумели весенние воды.

Я тщательно осмотрел «Восток». Корабль и его внутреннее оборудование были в полном порядке. Чувство огромной радости переполняло меня. Я был счастлив от сознания того, что первый полет человека в космос совершен в Советском Союзе и наша отечественная наука еще дальше продвинулась вперед.

Солдаты выставили караул у космического корабля. Тут за мной прилетел вертолет со специалистами из группы встречи и спортивным комиссаром Борисенко, который должен был зарегистрировать рекордный полет в космос. Они остались у «Востока», а я направился на командный пункт этой группы для того, чтобы обо всем доложить Москве.

В эти волнующие первые часы возвращения на Землю из космоса произошло много радостных встреч со знакомыми и незнакомыми друзьями. Все были для меня близкими и родными. Особенно трогательным было свидание с Германом Титовым, который вместе с другими товарищами прилетел с космодрома в район приземления. Мы горячо обнялись и долго от избытка чувств дружески тузили друг друга кулаками.

— Доволен? — спросил он меня.

— Очень, — ответил я, — ты будешь так же доволен в следующий раз…

Ему очень хотелось обо всем расспросить меня, а мне очень хотелось обо всем ему рассказать, но врачи настаивали на отдыхе, и я не мог не подчиниться их требованиям.

Мы все поехали на берег Волги, в стоявший на отлете домик. Там я принял душ, пообедал и поужинал сразу, на этот раз по-земному, с хорошим земным аппетитом.

После небольшой прогулки вдоль Волги, полюбовавшись золотисто-светлым небом заката, мы поиграли с Германом Титовым на бильярде и, закончив этот удивительный в нашей жизни день — двенадцатое апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года, — улеглись в постели, а через несколько минут уже спали так же безмятежно, как накануне полета.

А первое утро после возвращения из космического полета началось, как всегда, с физической зарядки. Привычка к утренней гимнастике уже давно стала необходимостью, и еще не было случая, когда бы я пренебрег ею.

В десять часов утра в домике на берегу Волги собрались ученые и специалисты, снаряжавшие «Восток» в первый рейс вокруг Земли. Я обрадовался, увидев среди них Главного конструктора. Он улыбался, и лицо его помолодело.

Я сделал собравшимся первый доклад о работе всех технических систем корабля в полете, рассказал обо всем увиденном и пережитом за пределами земной атмосферы. Слушали меня внимательно. А я увлекся и говорил долго. Впечатлений было много, и все столь необычные, что хотелось поскорее поделиться ими с людьми. Я старался ничего не забыть. Судя по лицам собравшихся, рассказ был интересен. Затем посыпались вопросы. На каждый я старался ответить как можно точнее, понимая, насколько это важно для последующей работы по завоеванию космоса.

После короткого перерыва мне снова пришлось говорить. На этот раз с двумя специальными корреспондентами из «Правды» и «Известий». Это было мое первое обстоятельное интервью для советской прессы, в котором я был заинтересован, так как хотелось поскорее рассказать обо всем увиденном народу и через газеты от души поблагодарить партию и правительство за высокое доверие, оказанное мне. Наша беседа велась в дружеском тоне. Журналисты понимали меня с полуслова, они многое знали о космосе. Один из них в свое время был военным авиатором, а другой возглавлял в своей газете отдел науки и техники. Жаль, что во время беседы не было корреспондента саратовской комсомольской газеты «Заря молодежи». Эта газета первой напечатала обо мне заметку, когда я еще учился в аэроклубе. Можно себе представить, с каким интересом это интервью прочитали бы саратовские комсомольцы и ребята, которые, может быть, сейчас учатся летать на тех же самолетах, на которых учился летать и я.

На другой день, перед отлетом в Москву, я встретился с Дмитрием Павловичем Мартьяновым — моим первым инструктором, работавшим в то время в Саратовском аэроклубе. Мы оба обрадовались друг другу.

— Спасибо вам, Дмитрий Павлович, что научили меня летать, — сказал я.

— Крылья растут от летания, — ответил он и протянул мне центральные газеты.

Было приятно прочесть в них все сказанное вчера на беседе с журналистами. Как-никак это были первые репортажи о полете человека в космос, и авторам удалось сохранить в них новизну и непосредственность моих космических впечатлений. Из газет я узнал о том, как встретили известие о моем полете родители в Гжатске и Валя, оставшаяся дома с ребятами. Особенно тронули меня рассказы мамы о моем детстве и фотография Вали, сделанная в момент, когда ей сообщили: дана команда на приземление. Я представил себе, что пережила жена в эти минуты…