Юлиан Семенов - Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

— Уж коль мы сразу заговорили о кино, скажите, почему вам, писателю, как бы не хватает своего материала — слова и вы включаетесь в другие жанры искусства? С чем это связано?

— Чистой прозой и только прозой, конечно, приятно заниматься. Но почему так неотвратимо тянет к драматургии, к слову, которое хочешь передать другому человеку? Заметим, «Руслан и Людмила» — поэма, но написана-то как пьеса. «Мертвые души» — поэма, «Ревизор» — пьеса, а Булгаков сделал потрясающую инсценировку «Мертвых душ». Вспомним, как Горький шел в драматургию, как Блок, поэт милостью Божьей, искал себя как драматург в «Незнакомке», «Балаганчике», как Есенин пробовал себя в театре. А Шукшин? Хочется отдать свое слово режиссеру, актеру, человеку, который увидит и поймет его иначе, по-своему.

Да и к журналистике меня тянет постоянно, два года не поезжу как разъездной корреспондент — уже скучно. Это как спортсмен без тренинга.

— Наверное, это еще и потому, что вы, Юлиан Семенович, начинали как журналист.

— Не совсем так. Еще учась в Институте востоковедения, а затем работая преподавателем афганского языка и старшим лаборантом по науке на истфаке МГУ, я тянулся к творчеству, писал рассказы, посвященные любимой женщине.

Однажды, когда я сидел на кафедре, за спиной у меня раздалось покашливание. Это был голос моего шефа Игоря Михайловича Рейснера, профессора, выдающегося востоковеда, брата Ларисы Рейснер.

Подсмотрев, чем я занимаюсь в служебное время, он заметил с усмешкой: «Ну, во-первых, вы злоупотребляете тире, а во-вторых, правильно говорят, можешь не писать — не пиши. Попробуйте все-таки не писать».

Совет был язвительным. А мне надо было решаться, к тому времени я уже сдал кандидатский минимум.

И что же? Я пошел, куда бы вы думали? В «Огонек»! Да, да, в журнал «Огонек», там посмотрели мои опусы и дали командировку, первую в моей жизни, в Таджикистан. Я должен был сделать очерк о текстильном комбинате.

Поселили меня в доме, за стенами которого, как оказалось, был зверо-центр. Я заинтересовался, пошел туда. И забыл о своей теме. Напросился взять меня в горы на отлов диких зверей.

В горах вместо пяти отпущенных на командировку дней я провел две недели и по прибытии в Москву написал сто страниц текста — то ли рассказ, то ли повесть. Из этих ста страниц редакция напечатала короткое сообщение в восемь строк: в горах Таджикистана трудятся прекрасные звероловы во главе с замечательным мастером Абдали. Потом, правда, весь этот материал я использовал в первой своей вещи — повести «Дипломатический агент».

И опять-таки с огоньковским мандатом я поехал в первый заграничный вояж в Афганистан. Было это в 1955 году. Вы знаете, Афганистан — это моя слабость. Я горжусь тем, что был редактором первого перевода афганских стихов и переводчиком афганских сказок.

— А теперь от вашего творческого начала в сегодня. Я знаю, что издательство «Современник» готовит пятитомник ваших произведений. Но написано вами значительно больше…

— Да, написано томов тридцать. Это, конечно, много. Но я рад, что мои вещи читаются, ставятся на сцене, экранизируются, я рад тому, что нужен читателю. Вы знаете, сколько писем я получил об одном только Штирлице. И все спрашивают: неужели все закончено?

— Кстати, действительно, что со Штирлицем? Вернетесь ли вы к любимому герою?

— В будущем романе я опишу поверженную столицу рейха. По сюжету мой Штирлиц уезжает сложными путями в Латинскую Америку. И вот там я буду его глазами наблюдать, как начиналась «холодная война» и как люди Даллеса станут искать контакты среди вчерашних нацистов.

— Юлиан Семенович, вас считают писателем детективного жанра. Как вы к этому относитесь?

— Называйте меня как хотите — не обижусь. В американской энциклопедии я назван создателем советского политического романа. Пусть будет так. А Сименон сказал мне, что я пишу исторические романы. Нам нужна любая литература, кроме скучной. Нашего читателя люблю и уважаю, это умный читатель.

— Какая из ваших встреч с незаурядными личностями самая интересная?

— Трудно сказать. Когда я пишу политические романы, я встречаюсь со многими крупными деятелями, политиками, дипломатами, экономистами. Ну разве забудешь встречи с Хо Ши Мином, Вальдхаймом, Корваланом, Суфановонгом, недавно погибшим генералом Торрихосом? Многое мне дали разговоры с маршалом Коневым.

Скажу честно, мне как писателю интересно узнавать о каких-то исторических тайнах. Человек всегда любил тайну. Вот почему так популярен у нас детектив: там все скрыто, зашифровано, там чего-то ждешь. Тайны истории должны раскрываться, и писатели помогают в этом читателю.

Меня иногда спрашивают о роли литературы в наше сложное время, так я считаю, что литература должна предотвращать несправедливость, обязана предотвращать забывчивость. Литература должна воспитывать доброту, гуманизм, то есть как раз то, что необходимо защищать в человеке, в человечестве.

1983 г.,

интервью «Фройденштадт-Шемберг»

Семенов — один из наиболее известных писателей Советского Союза. Его книги читаются миллионными тиражами.

Он такой, какими, собственно, и представляют себе русских: добродушный, дружелюбный, с глубоким убаюкивающим голосом. Кроме того, Юлиан Семенович Семенов — писатель, и, что сложно себе представить, пишет социально-критические детективные романы.

10 000 писателей входят в настоящий момент в Союз писателей СССР; 24 наиболее известных из них выбрал писатель и русовед профессор Клаус Мэнарт, чтобы описать их жизнь и работу, а вместе с тем и литературу в России в своей новой книге «Что читают русские».

Один из этих 24 писателей, и, наверное, самый известный в России, — Юлиан Семенов. На прошлой неделе он был в гостях у Мэнарта в Шемберге.

Юлиан Семенов и профессор Мэнарт знакомы вот уже три года. Русский писатель приезжал в Бонн в качестве корреспондента одной русской культурной газеты и во время своего визита встретился с Клаусом Мэнартом в Шварцвальде. После этого визита завязалась их дружба.

В этот раз, чтобы снова навестить своего друга Мэнарта в Шемберге, Семенов воспользовался приглашением Рейнско-Вестфальского международного общества из Дортмунда, где он читал лекцию.

Особую радость доставил Мэнарт Семенову, показав ему такие важные для русского человека города как Баден-Баден и Баденвайлер.

В Баден-Бадене жили Гоголь, Тургенев и Достоевский, в Баденвайлере умер Чехов.

Со своим гостем Мэнарт говорил, конечно, о ситуации в русской литературе и среди писателей.