Андрей Паршев - «Холодная война» — наш образ жизни во взаимоотношениях с Западом

Мы боялись военной угрозы Запада. И неудивительно, ибо несколько раз именно оттуда на нашу землю приходили жестокие завоеватели, справиться с которыми нам было очень нелегко. И хотя у Запада было меньше танков, всем было понятно, что благодаря своей экономической мощи Запад мог наделать любого оружия почти в любых количествах.

Но вот «холодная война» закончилась, Советский Союз и его союзы распались. Что же мы видим в итоге?

Идеологического мотива в продолжении противостояния нет. Современная идеология России — примитивный капитализм, который никак не противостоит идеологии «просвещенного капитализма», выработанной Западом, и никак ему не угрожает; способности к территориальной экспансии у него нет, как нет в нем ничего привлекательного в современном экономическом строе для других стран или классов. Хотя мы и богаче большинства наших соседей, все понимают, как и за счет чего оно формируется. Для многих, хотя и не для большинства людей во все времена и сам мотив богатства не был таким значимым, как мотив его справедливого распределения. Идеология тут напрямую связана с экономикой, а в этом отношении нам тоже похвастаться нечем. Мы теперь уже определенно сырьевой придаток, и — важно это помнить — не очень существенный. Наши нефтяные ресурсы не идут ни в какое сравнение с ре-сурсами Ближнего Востока, и к тому же они изрядно поистрачены, как и газовые. Газа побольше, но это все равно не то, чем можно было бы поставить на колени весь западный мир. Прекрати мы сегодня добычу нефти — никто и не заметит. Газ — заметит Центральная Европа, но... что мы сами будем есть? Россия лишилась продовольственной независимости и закупает продовольствие за нефтегазодоллары. В общем, экономической угрозы мы ни для кого не представляем, во всяком случае, такой, из-за чего следовало бы воевать.

Главное же, конечно, в том, что Россия никак не угрожает власти капиталистов, «власти Уолл-стрита» над странами Запада.

А представляем ли мы для Запада военную угрозу, о чем сейчас много крика в связи с нашим отказом от некоторых ограничений ДОВСЕ? Нет, конечно, даже состояние примерного паритета, зафиксированное соглашениями ДОВСЕ, недостижимо: тогда задавались количественные ограничения исходя из системы двух военных блоков. Теперь тогдашние наши союзники со своими лимитами вооружений перешли в лагерь наших противников. Да и экономически, и технологически гонка обычных вооружений нам непосильна: мы даже гражданскую авиацию не выпускаем. Не углубляясь в этот специальный вопрос, замечу, что даже на Западе о наших обычных сверхвооружениях не очень-то сильно беспокоятся, а это значит, что они действительно в плохом состоянии.

То есть мотива военной угрозы в противостоянии нет также.

И в общем получается некоторый парадокс: мотивов для противостояния нет (ну, в самом деле, не считать же мотивом запрет на шествия гомосексуалистов), а противостояние есть.

Да, мы говорили о военной угрозе, имея в виду угрозу Западу. А как насчет угрозы в отношении нас?

Можно ли считать, что в военном отношении мы находимся в меньшей безопасности? Очевидно, нет, поскольку наши военные возможности существенно сократились. Но мы стали слабее — это факт, а что с противником? Его вооруженные силы несколько уменьшились по сравнению с периодом «холодной войны», но геостратегически ситуация для нас ухудшилась. Возможности передового базирования у нашего основного противника значительно улучшились, и он этими возможностями без стеснения пользуется. Он обзавелся военными базами, расположенными на бывших советских территориях, использует их сейчас и намерен расширить их использование в будущем. Например, в Арктическом регионе речь идет об освоении пространства «советского сектора» — в советские времена, правда, наших прав на него не признавали, утверждая, что достаточно и понятия «территориальных вод» вокруг принадлежащих СССР островов, но по крайней мере чужую военную авиацию мы туда мягко не пускали. Сейчас у нас нет там ПВО, и в случае неблагоприятного развития событий флоты Запада могут, оказавшись в Баренцевом море, стать самой серьезной угрозой для центральных областей нашего государства.

Под разными благовидными предлогами авиация США и их союзников базируется сейчас и в Средней Азии. Конечно, причины этого благородны — война в Афганистане и все такое (мы помним, конечно, что наша война в Афганистане была «несправедливой», а насколько справедлива война Запада там же?). То есть вроде бы эта авиация не направлена против нас. Но недаром повторял Рейган старое изречение: «Имеют значение не намерения, а возможности». Намерения ведь могут быстро измениться, а Средняя Азия совсем недалеко от районов базирования наших стратегических ракет.

В результате становится реальностью опасность«обезоруживающего неядерного нападения». Наиболее полный сценарий такового был опубликован, по-моему. Е. Мясниковым в 2002 году. Обобщенно, это сценарий атаки против наших ядерных сил неядерным оружием. То есть противник ведет гуманную войну, не использует ОМП, не бомбит население, города, промышленные объекты: целями будут только наши ракеты, бомбардировщики, подводные лодки. Действительно, что делать российскому руководству в этом случае? Мы даже отдаленно не можем нанести американским вооруженным силам и средствам адекватного ущерба неядерными силами, у нас нет авианосных флотов и баз около территории США. Да и наших ядерных сил для этого недостаточно. Применять уцелевшее ЯО по американским городам, начав полномасштабную ядерную войну? Трудное в моральном отношении решение. Одно в какой-то степени утешает: думаю, что наших президентов считают способными и на это. Вряд ли русских вообще считают слишком сентиментальными, американская (то есть голливудская) пропаганда хорошо потрудилась над образом среднего русского, нас показывают жестокими и тупыми, и в данном случае слава богу. На представления высших руководителей Запада она, эта пропаганда, несомненно влияет так же, как на рядового обывателя. Я думаю, на нас не напали только по этой причине — из боязни ответного удара по городам.

Время для такого уже несколько упущено: в середине 90-х, признаться честно, в российском руководстве вряд ли был человек, способный нажать на большую красную кнопку; эти времена прошли. Но беда в том, что наше оружие стареет, наше ядерное разоружение происходит, так сказать, естественным путем.

Возможно, что некоторые из моих утверждений кому-то покажутся слишком пессимистическими: как так, ни с того ни с сего, какие-то нападения, война на ровном, казалось бы, месте... Но представьте, что подобное уже случилось: у России не стало ядерного оружия. Кто нас пожалеет? Оправдает ли история тех западных руководителей, которые такую операцию провели? Несомненно, оправдает, и не забывайте, что история пишется по-английски. Оправдывают же атомные бомбардировки Японии в конце Второй мировой войны, и кто оправдывает — сами японские политики, что же говорить о западных.