Кричащий Волк - Объявление войны. Убийство людей ради спасения животных и планеты

Я уже объяснил, почему освободители считают, что человеческие природа и общество непреодолимо невосприимчивы к идее освобождения животных и уважительного к ним отношения. Я привел примеры того, почему освободители не верят в эффективность ненасильственного сопротивления, как средства освобождения животных. Я изложил, почему они видят в физической силе единственный путь к спасению некоторых членов нашей семьи. Тем не менее, несмотря на все доводы, я почти уверен, что большинство читателей по-прежнему чураются воинственных действий против угнетателей животных, зато вполне могут развлекать себя мыслями о насилии в отношении освободителей.

Торо говорил: «Тот, кто отдает себя другим без остатка, представляется им бесполезным и эгоистичным; но тот, кто отдает себя частично, объявляется благодетелем и филантропом». Освободители отдают себя животным полностью. Они ни на секунду не сомневаются, что некоторые люди объявят их бесполезными и эгоистичными. Так происходит не потому, что кто-то из вас не согласен с освободителями. Мне кажется, вы согласны. Но кто захочет признать, что его личная борьба безнадежна?

Нежелание среднестатистических зоозащитников поднять руку на угнетателей животных объясняется тем, что эти люди вовлечены в систему. Они не готовы объявить человечеству войну. Не нужно извиняться. Можно признать, что для вас приоритетнее остаться внутри общества, чем вылететь из него. Можно признать наличие конфликта интересов. Только, пожалуйста, не нужно критиковать истинных освободителей.

Освободители рады общаться с людьми храбрыми, честными и любящими достаточно, чтобы поставить интересы своей семьи выше материального и социального комфорта.

Прежде всего, новобранцам необходимо избавиться от ужасного термина «права животных». Его часто используют в дискуссиях, плюс большинство людей, считающих себя зоозащитниками, представляются активистами за права животных. Однако с этим термином связано множество проблем. Одна заключается в том, что права предполагают взаимоотношения. Когда у тебя есть права, это означает, что у тебя есть какие-то дела с окружающими, что они обязаны уважать твою автономию. Концепция была разработана, дабы определить пределы взаимодействия животных с человеком, отнеся эксплуатацию к преступлениям.

С первого взгляда может показаться, что признание за животными прав — это то, что нам нужно, говорят освободители. Но разве мы хотим, чтобы у животных оставались взаимоотношения с людьми? Нет. Мы хотим, чтобы люди оставили животных в покое.Чтобы люди не связывали с животными никаких своих дел. Концепция прав животных включает животных в нравственный и политический контекст. Активисты-конформисты часто сражаются за то, чтобы права животных были прописаны в законе. Вся затея с выбиванием прав небезопасна и поверхностна, поскольку законы легко оспариваются и изменяются, но редко когда исполняются, и в подобных случаях они нечасто имеют реальную силу. Поэтому освободительное движение и выступает за исключение животных общества, а не за включение в него.

Кроме того, концепция прав животных необязательна для того, чтобы уважать чью-то независимость. Если бы перед нами предстал Господь, нам не потребовалось бы наделять его правами, чтобы не посягать на его свободу. Мы бы оставили его в покое из уважения или из страха. Мы можем распространить тот же подход и на других созданий.

Далее, сам термин «животное» отделяет этих существ от людей. Все ярлыки создают определения. Но определения основаны на различиях, а сопереживание — на отождествлении, что подразумевает сходства. Когда кто-то говорит о правах животных, как никак не связанных с человеком созданиях, это подразумевает допущение, что люди — не животные. Убеждение, что существует разница между людьми и животными способно лишь воспрепятствовать связи и отождествлению, необходимому для нравственного поведения людей по отношению к другим созданиям.

Еще одна проблема с концепцией прав животных заключается в том, что права придуманы для создания правил взаимодействия между людьми.Философы в движении ратуют за распространение нашего уважения к людям на других животных из соображений логики. Освободители согласны с ними в рассуждениях, однако скрытая проблема подобного подхода заключается в том, что нельзя использовать человеческие системы и убеждения для создания модели поведения по отношению ко всем живым существам.

По сути дела, философы, высказывающиеся за права животных, утверждают, что, поскольку мы относимся к другим людям с уважением, мы должны уважать и животных. Из этого следует, что животные зависят от того, как человек обращается с себе подобными. Если он по какой-то причине не будет благодушно настроен к людям, аргумент о хорошем отношении к животным потеряет свою силу. Собственно, многие ключевые фигуры в движении за права животных настаивали на том, что использование животных, скажем, в опытах, было бы приемлемо, если бы людей использовали в них аналогичным образом. Эти люди не выступают против эксплуатации животных, они не согласны с неравноправным угнетением животных и людей. Таким образом, получается, что животных уважают не как самоценных созданий, а только исходя из логики уважения людей друг к другу. Это еще один вариант антропоцентризма, который влияет на слова и поступки обывателей и злит освободителей.

Наконец, право, законное или моральное, хорошо лишь тогда, когда люди вынуждены его соблюдать.Чернокожие получили права по завершении гражданской войны. Но корректное соблюдение их прав было отложено на 80 лет. С тем же успехом животных можно объявить свободными хоть завтра. Однако социальное соблюдение их прав не придет никогда, говорят освободители.

Вместо словосочетания «движение за права животных» освободители предлагают другое — «движение за освобождение животных».Следовательно, те, из кого оно состоит, становятся освободителями. Они фокусируют свою деятельность на борьбе с человеческой агрессией и эксплуатацией других существ. Они стремятся убавить эту агрессию, а не доказать, что животные достойны уважения. Этот биоцентрический взгляд на мир развенчивает оправданность алчной тирании человека в отношении других существ.

Освободители смещают свои моральные ценности с семейства людей на семейство всех животных. Это означает, что они больше не ставят человека автоматически на первое место и не стыдятся признать, что ценят некоторых кур и мышей выше, чем некоторых людей.Освободители считают, что этот подход сулит надежду, которой обделены традиционные, сосредоточенные на человеке движения. Освободители говорят, что надежда есть, даже признавая тот факт, что люди всегда будут жестоки. Почему надежда остается? Потому что освободители не уповают на невозможные вещи, например, на изменение общества. Они уповают на освобождение животных, а не на спасение мира.