Газета Завтра Газета - Газета Завтра 926 (33 2011)

Нет, Маяковский не по душе Троицкому, а Мандельштам, говорит, открывает мне, что "не о том Октябре написал свою симфонию Шостакович, о котором поётся в стихах её финала. Этот Октябрь был ему ненавистен. Эта симфония — об Октябре-насильнике, об Октябре-Хаме... Это нож в спину революции!" Ленин в своё время приветствовал книгу Аркадия Аверченко "Дюжина ножей в спину революции", ибо это была талантливая книга "озлобленного до умопомрачения белогвардейца".

И так у них — всё! Сюита "Ленинград"? Да никакого там Ленинграда, там Тмутаракань! Прелюд "Памяти героев Сталинградской битвы"? Какие герои? Там о дезертирах! Музыка к спектаклю "Салют, Испания!"? Вслушайтесь: он же всей душой на стороне генерала Франко, а не республиканцев.

Очень увлекательно Волков пишет об Одиннадцатой симфонии "1905 год". Да, говорит, "с внешней стороны" она повествует о трагедии Кровавого воскресения 9 января, когда царские войска расстреляли демонстрацию рабочих Петербурга. Но есть же ещё "внутренняя сторона". И раскрыть её помог, оказывается, покойный зять композитора Е.Чуковский. Он где-то когда-то вспомнил и кому-то рассказал, что первоначально на заглавном листе симфонии стояло "1906 год", т.е. год рождения Шостаковича". И что? Как что! "Это позволяет (он себе что угодно позволяет. — В.Б.) услышать симфонию по-другому: как памятник и реквием по себе". Плевать, мол, на расстрелянных рабочих, не о них он думал, а о себе, любимом.

Выходит, только и занят был человек всю жизнь своей персоной: и в Восьмом квартете "воздвиг надгробный памятник себе", и в Пятой симфонии финал-то "внешне жизнерадостный, оптимистический", но её "внутренняя пружина" — "тема гибели автора, сам Шостакович погибает, его убивают, а народ вокруг не замечает и продолжает идти".

А о Двенадцатой симфонии "1917 год", посвященной Ленину, автор просто умолчал. Но мог, пожалуй, сказать бы: "Ленину? А вот покойная сноха Чуковского где-то кому-то рассказывала, что первоначально там стояло "Посвящается Троцкому".

И так дотягиваются до Седьмой симфонии, самой великой и знаменитой. Т.Критская пишет: "Она не могла быть простым откликом на вторжение Гитлера". Разумеется. Это ваша статья — простой и даже убогий в своей лживости отклик на юбилей композитора.

В книге Волкова, говорит, "мы находим слова Шостаковича, указывающие на более глубокий смысл: "Сочиняя тему нашествия, я думал совсем о другом враге человечества". Совсем о другом! То есть не о нацизме, который обрушился на родину, а о чём? Во-первых, никаких доказательств, что композитор говорил такое, нету, он, разумеется, и не мог этого сказать. Это слова самого Волкова, а он, как это видно из всей его книги, "другим врагом человечества" считает Советский Союз, откуда удрал, Россию, социализм. Так вот, Соломон хочет убедить нас, что в роковой час заодно с Гитлером выступил против родины и Шостакович, ударил с тылу. То есть, поставил великого русского композитора, коммуниста в один ряд с Муссолини, Маннергеймом, Антонеску и другими союзниками Гитлера по агрессии.

А вот что писал о Седьмой симфонии Алексей Толстой: "Гитлер не напугал Шостаковича. Он — русский человек, и если его рассердить как следует, то способен на поступки фантастические... Симфония возникла из совести русского народа, без колебаний принявшего смертельный бой с черной силой... Шостакович прильнул ухом к сердцу родины и сыграл песнь торжества". Ну, это, конечно, писателю тоже продиктовал КГБ, а утвердил Сталин.

Окончание следует

Практичное предложение: воск для волос в ассортименте на выгодных условиях приобретения.

На знаменах многих революций почетное первое место занимает слово "свобода". Лозунг Великой французской революции "Свобода, равенство, братство" даже вошёл в Декларацию прав человека ООН 1948 года, пункт первый которой гласит: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Идея свободы поднимала людей на борьбу, влекла на баррикады, порождала презрение к личным лишениям и даже смерти во имя освобождения народов от произвола аристократии, от гнёта помещиков и капиталистов. Свобода воспевалась бардами и эстрадными звёздами, романтизировалась поэтами, осмысливалась философами, с чувством и надрывом декларировалась политиками, скандировалась экзальтированными толпами "свободолюбцев", возносивших на царствие ошалевших от нежданного везения вчерашних партийных секретарей. "Пусть свобода воссияет!" — в верноподданническом раже заходился на эстраде придворный попрыгунчик, получивший наконец-то вожделенную свободу воспевать свободу.

В тени ярко раскрашенного павлина свободы равенство выглядело и выглядит серым воробушком, лишь по чьему-то недосмотру, досадному недоразумению, включенному в хартии и конституции. Хотя, конечно, меры принимались. Одним движением руки равенство превратилось… в "равноправие". И никаких "технических неувязок".

Что касается братства, то с ним даже церемониться, как с равенством, не стали. Дескать, братство — это чистой воды утопия, не соответствующая индивидуалистической "природе человека". Поиронизировать, снисходительно улыбнуться наивности, поёрничать со вкусом. Наплевать и забыть...

Так что же такое есть свобода, действительно ли достойна она первого места в ряду высших ценностей человечества? Чем обусловлена и ограничена свобода как ценностная, аксиологическая категория? Каковы формы существования свободы в обществе? Ведь есть свобода творца созидать, есть свобода людей любить друг друга, есть свобода мыслить, но есть и "свобода" убивать, "свобода" порабощать, "свобода" лгать, "свобода" насиловать, "свобода" прелюбодействовать и так далее — могут ли все эти "свободы" быть поставлены в один ряд?

Любой либерал поторопится уйти от прямого ответа на этот вопрос, сразу переводя разговор от ценностной сути к правовой регламентации: мол, можно всё, что не запрещено законом. Далее следует ожидать от него рассуждений о демократии, о правах человека, о выборе, о свободе слова и прочих, заезженных до патефонной хрипоты банальностей, ни на йоту не приближающих нас к решению проблемы.

Давайте зададим себе простейшие вопросы, а свободен ли человек вообще рождаться, свободен ли он жить и умирать? Не будем спорить с тем, что "все люди рождаются свободными", но свободны ли они рождаться? Нет. Свободны ли они после рождения от забот о себе со стороны других людей? Тоже нет, поскольку такая "свобода" будет означать для них, младенцев-несмышленышей, смерть. Можно привести еще массу примеров, доказывающих, что свобода является ценностью, производной от ценности человеческого бытия. То есть человек, прежде чем реализовать или не реализовать свои свободы, должен существовать, жить.