Михаил Гаспаров - Записи и выписки

ЛотманВенцлова сказал Бродскому: не любишь Лотмана, а у самого получается похоже. Бродский ответил: это единственный способ быть понятным.

ЛогикаЯ его боюсь, потому что он обо всем говорит только с середины. См. НЕСОМНЕННО. [372]

ЛатыньРассказывала М. Е. Грабарь-Пассек: В. Э. Грабарь в начале века ездил в Испанию, в области басков у него сломалась коляска, местные по-испански не понимали, объясняться с ними пришлось через священника, а со священником — по-латыни. Когда с доктором Джонсоном случился первый удар, он для проверки умственных сил обратился к Господу по-латыни.

Латинские поэтыКонец предисловия: «Мы начали: они были не такие, как казались до нас; и мы кончаем: и они были не такие, как кажутся нам».

«Литературные памятники»Цвет серии определили советские паспорта — на обложки был пущен избыток материи, шедшей на паспорта. Изменилась форма паспортов — начались перебои с оформлением. А на «Памятники науки», тремя годами раньше, шла материя импортная, был 1945 трофейный год. Внедрялась форма для дипломатов, для школьников и для серий (От Б. Ф. Егорова).

Мы кузнецы«Христианский накал», выражение А. Журавлевой. Я вспомнил, как поступал на работу в ИМЛИ в 1957, и А. А. Петросян, партийная командирша, свирепо спросила: «Почему вы такой небоевитый?»

МалоЯ мало даю, но стараюсь еще меньше брать.

Много«Государь Николай II — многосторонний мученик», пишет Нафанаил, митрополит венский и австрийский.

Много«Он многограннее даже отрывного календаря», — сказала НН о некотором очень крупном структуралисте.

МеньшееКак демократия — меньшее из политических зол, так разум — меньшее из философских. Разум, этот брайлевский шрифт нашей слепоты итд.

Маразм(От В. С. Баевского.) Б. Я. Бухштаб пришел к директору своего Библиотечного института: «Я совсем слепой и глухой: наверно, должен уходить в отставку». Директор твердо ответил: «Профессоров мы держим до полного маразма». («Он пони[373]мал, что у них в «крупе» — им. Крупской — должны плавать такие овощи, как Бухштаб и Рейсер», пояснила Л. Вольперт.)

«Молодостьчеловека простирается до первого расстройства его здоровья и возобновляется, только когда оно совершенно исчезнет» (Черныш., XV, 642, письмо 1887 г.).

МаррУ Ариосто в смотре англо-шотландских войск под гербами: «Вот Марр — Конь в стояке подставляет кузнецу копыто». Р. написала на полях: «В стояке из четырех элементов». Может быть, сал-бер-йон-рош были у полиглота Марра лишь мнемоническим приемом для овладения новыми рядами слов? а потом он поверил, что они существуют и объективно? А палеонтологический метод — не только обида за языки без письменного прошлого, а и сохраненное детское удивление, что по-русски «да» — одно, а по-немецки — другое? Отец его Джеймс родил его в 85 лет от грузинки, это могло быть генетической травмой; мать говорила только по-грузински, отец только по-английски и по-французски.

МнемоникаЕсли наука есть упрощение мира для его удобоохватываемости и удобоусвояемости, то структурализм есть не что иное, как хороший мнемонический прием.

МатизмыПод Иркутском разбился Ту-154, Москва затребовала черный ящик, «но снять всю матерщину». Осталось несколько разрозненных бессмысленных слов. Восстановили мат — катастрофу удалось реконструировать до подробностей.

Миноносец«Карл XIII Случайный» (короли, как миноносцы, называются по прилагательным). Как у Е. Шварца: «Почему так прозван? — За его подвиги».

Город Мальтапри Павле I приравнивался к российским губернским. «А в Адрианополе губернский суд», — писал Николай I Поль де Коку.

Мысль«В Германии М. нужна, чтобы ее обдумать, во Франции — что бы высказать, в Англии — чтобы исполнить, у нас — ни на что». Чаадаев, 1913, 1, 153

МысльОтношение к своей мысли: шаг влево, шаг вправо считается побегом.

Мысль и чувство(«Сердце и думка», назывался роман Вельтмана). Воспоминания Лотмана — как, когда их отправляли на фронт, старый мужик сказал: «Погляжу я на вас — и жаль мне вас. А подумаю я о вас — ну и хрен с вами». [374]

Мифопоэтический анализСведение Гоголя или Блока к «фольклорно-мифологическим архетипам» освобождает от необходимости знать Гофмана и вообще типологию переработки архетипов, если таковая существует. Ссылка на «Мифы народов мира» освобождает от всех забот. (Я говорил диссертантам: «Ссылаться на «Мифы народов мира» так же непристойно, как на энциклопедию Брокгауза: там при каждой статье — библиография, проработайте и ссылайтесь», — но не встречал понимания.) Дайте мне конечный, как алфавит, список архетипов, и я готов буду этот анализ обсуждать.

Минус-приемИскать мифопоэтические мотивы в стихах — все равно что умиляться: в этом стихотворении присутствует буква М! Плодотворнее было бы изучать отсутствие тех или иных мифологических мотивов — так сказать, мифологические липограммы.

Местоимениев зачине без предварительного называния героя — это и «Стоял Он, дум великих полн», и почти одновременное «Скребницей чистил он коня».

Местоимениемистическое («Когда я с Байроном курил»). О совпадениях: «Перевожу студентом стихи Байрона о прощании с Ньюстедским аббатством и здороваюсь с ним уже на склоне лет, оказавшись рядом с ним на симпозиуме по случаю столетия Ахматовой» (восп. Вяч. Вс. Иванова в «Звезде»).

Местоимение«А скверная вещь эта холера! Того и глядишь, что зайдешь ты завтра ко мне… нет, зайду я к тебе, и скажут мне, что ты умер» (Вяз., 8, 167).

МестоимениеАвгуст выгнал за разврат юношу Геренния. Тот умолял: «Что скажет мой отец, узнав, что я тебе не понравился!» Август сказал: «А ты скажи, что это я тебе не понравился» (Макробий, II, А).

Музыка«Символисты искали Музыки прежде всего и не умели дож даться Музыки после всего» (Г. Адамович, Од. и св., 87).

МузыкаПервую гильотину строил клавесинных дел мастер Т. Шмидт.

МодаМ. И. Твардовскую спросили, не хочет ли она поставить крест на могиле мужа, она ответила: «А. Т. не был модернистом» (ВЛ 1996, 2, 19).

Может бытьЗавещание Моммзена: «Я знаю, что по правилам должны будут написать мою биографию, — я решительно прошу этого не делать. Всю жизнь я прожил среди историков и филологов, не будучи ни тем, ни другим [он был юрист по образова[375]нию, оттого и совершил переворот в римской истории], и мне совестно; кроме того, всем самым глубоким и, может быть, лучшим во мне я всегда хотел быть гражданином, а жил в стране, где можно было быть только служащим. Пусть издают мои книги, пока они нужны, а обо мне не думают».