Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6341 ( № 40 2011)

Пройду полмира,

Но никогда не сотворю

Себе кумира!

Алвади ШАЙХИЕВ

Чеченки

Хотя на вид такие кроткие,

Чеченки – женщины не робкие.

Их жизнь – сплошные декабри:

Бои одни. Бои. Бои.

На свет явились амазонками,

Под пулей свист, кинжалов звон они.

У них нет праздных женских дней.

Скупы они в любви своей.

Дарить бы им улыбки нежные,

По природе всё же женщины.

Богини наших очагов.

Бойцы и матери бойцов.

И вновь война змеиной тропкою

Пришла неженскою походкою,

Как в те взаправдашние дни…

Их жизнь – сплошные декабри.

* * *

Появлюсь перед вами – сейчас же встаёте.

Мне тропу не дерзает никто пересечь.

Я всегда на виду, впереди и в почёте,

Все смолкают, едва начинаю я речь.

Ну а если тревога, опасность какая, –

Сомневаться не надо: меня упредят.

Молодые, друг друга на помощь скликая,

Старика оттеснят потихоньку назад.

Уваженье, вниманье к годам и сединам

Неизменно встречаю я в вашем кругу.

Назову я любого почтительно сыном,

Вашей лаской по праву гордиться могу.

Благодарен душевной моей молодёжи

И её отношеньем доволен вполне.

– Славно быть стариком! – говорю.

Ну а всё же

Одолжиться бы где-нибудь юностью мне!

Был бы вежлив отменно – а как же иначе?

На пиру – позади, а в бою впереди.

Вам под стать, был бы я удалой

да горячий, –

Можно мигом лепёшку испечь на груди!

…Стал скакун спотыклив. Будем правы

едва ли,

Если скажем: худые подковы виной.

Мы ведь сами того скакуна подковали…

Просто – годы прошли.

Срок подкрался иной.

Мне бы малость одну:

С тем, давнишним размахом,

Пару крыльев – мои молодые года.

Все другие желанья покажутся прахом,

И не надобны почести эти тогда…

КАНТАШ

* * *

Что придётся расстаться,

не знала,

И друг другу сказали не всё.

Эту жизнь не прожить без печали:

«Да святится имя Твоё!»

Отгорели костры единений,

И разлукой заплатим за всё.

За единое счастье мгновений

И за светлое имя твоё.

* * *

За тонкость и беззащитность,

Готовность понять и простить

Она его полюбила.

Была и любима:

Он её боготворил

И создавал шедевры.

За тонкость и беззащитность,

Готовность понять и простить

Она его разлюбила.

Была не судима.

Он её боготворил

И продолжал создавать

Только одни шедевры.

* * *

Буду долго-долго думать

О твоей судьбе.

И совсем-совсем немного

О своей беде.

А потом сложу всё вместе,

Разделю на два.

И получится в итоге –

Новая беда.

* * *

У прошедших дней

Высыхают слёзы,

У грядущих дней

Вызревают грёзы.

* * *

Уж третий день, как шла война…

Под вечер дворняжки

окрестных дворов

Собрались в стаю и туда –

Где много вытекло крови,

Где много трупов...

Через неделю знакомых шавок

Я еле-еле узнавал.

Поправились, осмелели, обнаглели:

И шерсть какая-то другая,

И стать породистой собаки.

И только глаза выдавали

Собачью суть нутра дворняжки.

* * *

За утро надежды нам ночь

отмстит,

За счастье – несчастье.

Воздастся, воздастся!

Пропитаешься болью,

Как небо любовью:

От согласья платить

За чужие грехи и паденья.

Раз пятнадцать родишься,

Раз пятнадцать умрёшь.

Всех поймёшь и простишь,

Даже тех, кому Бог

Ни за что не простит.

Станешь прочить беду

От сердец, от ума.

Пожалеешь несчастных,

Позовёшь их к Добру

И – от них же – за них

Примешь смерть на юру.

Сулим МАГАМАДОВ

Багровый закат

Медленно гаснет багровый закат.

Небо сливается с тучами…

День, уходящий, не смотрит назад,

Мы ему, видно, наскучили…

Ночь принимает дежурство у дня.

Чёрный скакун приближается…

Дым из ноздрей на обрывках огня

В звёздную пыль превращается…

Ночь, ты предвестница нашей любви!

Ждём твоего наставления…

Чтобы смогли мы по зову крови

Месяц принять за знамение!

Что это я? Ведь закат впереди.

В зареве топится прошлое…

День уходящий, меня ты прости,

Мысли набросились пошлые.

Медленно гаснет багровый закат.

Небо сливается с тучами…

День уходящий не смотрит назад,

Мы ему, видно, наскучили.

* * *

Осень в сени вошла, в приоткрытую дверь,

А за нею зима дожидается…

Я не молод, и мне уже ясно теперь,

Почему седина просыпается…

Время тянет вперёд, за собой волоча,

Хоть и сердце моё упирается.

Над душою моей словно взмах палача –

Осень слякотью в жилы втирается…

Ну и что ж. Я стерплю. Да и денусь куда…

А пока пусть во мне просыпается

Всё, что двигало мной в молодые года,

Всё, что жизнью живой называется…

Румиса ЭЛЬМУРЗАЕВА

С летом на руках

Знойная лощина

Пропасти зевок.

Что-то изменилось,

Край уже не тот:

По дороге пыльной

Сонная арба,

Добрая кобыла,

Кружка у ручья.

Напивайся, путник,

Ледяной воды…

Мы ещё не знаем

Голода души.

Это за порогом

Мутноводных лет.

А пока мы с богом,

А пока мы здесь:

В очаге теплится

Благостный огонь.

Хорошо здесь спится,

Светлый снится сон:

Под вершиной снежной

Пылкая душа,

И дрожит невеста

Под крылом орла.

Жаркая лезгинка

Ринулась в полёт…

Где это забылось?

Что же в нас не то?

Летний дождь

На скамеечке под ивой,

Под зелёным полотном

Мы судили, мы рядили,

Говоря о сём, о том.

Солнце жаркое взыграло,

И июль пошёл в зенит.

Нас зелёным опахалом

Укрывали ветки ив.

В знойном мареве дрожащем

Расплывался горизонт,

И, невесть откуда взявшись,

Распустилась тучка-зонт.

Надувалась и горбилась,

Солнце зá ворот пихнув,

Словно кто её обидел

Чем-то или обманул.

Пробурчала недовольно,

Взор свинцовый вдруг блеснул,

А затем вздохнула горько,

И сорвался ветер с уст.

Разогнался, навалился,

В три погибели согнул,

Пылевых столбов пружины

Беспорядочно воткнул

В землю, сором раскидался

И песками лез в глаза.

Злость обрушилась, сорвалась

Всею силою дождя…

Мылись все: дома и крыши,

Окон хрупкие зрачки,

По щекам людским и лицам

Слёзы чистые текли.

А когда грехи мирские

Были смяты наконец,

Разметнулся над святыми

Чистой радуги венец.

Любовь

Любовь короткая горит,

Любовь в три встречи догорает.