Николай Ефимов - Горькое лето 41-го

Только Урсин вернулся на заставу, как тут же поступила команда сдать должность и прибыть в маневренную группу отряда в Раквере. Там он был назначен политруком.

Отряд расположился в городском парке культуры и отдыха. Стали копать траншеи, готовиться встретить неприятеля. А вечерами, когда темнело, патрулировали город. Действовал приказ о соблюдении мер по светомаскировке, но, как только начинался воздушный налет, кругом поднимались сигнальные ракеты — немецкие пособники, засланные диверсанты показывали самолетам, где расположены наши войска.

Туда, откуда сигналили, следовало стрелять.

Однажды Урсин патрулировал вместе с младшим политруком Малашенко. Было уже поздно, они возвращались в штаб отряда, как вдруг из окна со второго этажа одного из домов прогремел выстрел. Малашенко схватился за раненое плечо, а Урсин бросился в дом.

Он увидел тень, прыгнувшую в окно в конце длинного коридора. Не раздумывая, бросился вслед, спрыгнул в сад. Метрах в двадцати промелькнул какой-то отблеск. Алексей рванул туда, увидел дверь в землянку, открыл. В слабо освещенном помещении сидели перепуганные женщины с детишками. «Руки вверх!» — скомандовал он по-эстонски. Внимание привлек запыхавшийся парнишка лет 13–14 — у него оказался пистолет. Пришлось арестовывать, вести в НКВД, Была в Эстонии такая юношеская профашистская организация, готовившая молодых фанатиков.

— После я думал: как это я побежал на выстрел? — говорит Урсин. — Но это пограничное чувство — преследуй нарушителя!

А вскоре маневренной группе пришлось участвовать в боях с крупными воздушными десантами — численностью более ста человек: на участке Лихула, в Вайвере, еще в ряде мест. Бои порой продолжались по несколько суток…

Немцы вошли в Эстонию только на семнадцатый день войны вслед за отступающими из Литвы советскими войсками. Части подошедшей 125-й дивизии отходили по лесам, настроение было близко к паническому. С этого времени пограничники стали именоваться войсками по охране тыла действующей армии. Но это совсем не значит, что они находились исключительно в тылу. Алексею Александровичу пришлось несколько раз участвовать и в разведке, ходить за линию фронта.

Так, где-то в первой половине июля он с шестью пограничниками получил задачу разведать и нанести на карту расположение немцев вдоль железной дороги.

Ушли вечером в субботу, вернуться должны были утром в воскресенье. Замаскировавшись на опушке леса, увидели, что, как только начало темнеть, немцы поспешили в населенный пункт, оставили технику, оружие, разделись и пошли купаться в озере. Это поразило бойцов, и они просили младшего политрука разрешить открыть огонь. Но он категорически запретил — так было приказано отправлявшими группу на разведку. Все нанесли на карту и двинулись дальше.

Когда возвращались утром, все здесь было так же — играла музыка, немцы беззаботно плескались в озере, что-то чистили, стирали. Такая вот война с выходными днями. Что ж, если успехи первых дней боев на Восточном фронте еще могли настроить оккупантов на такой лад, то вскоре обстановка и соответственно их настроение изменились коренным образом.

Возможностей убедиться в этом Алексей Александрович имел предостаточно: впереди у него были ожесточенные бои за Ленинград в районе Мги, на «Невском пятачке», снайперская работа и сорок зарубок на прикладе винтовки.

К началу Великой Отечественной войны часть нашей 52-й стрелковой дивизии дислоцировалась на территории Мурманской области, а 205-й Краснознаменный полк, где я служил, — в самом Мурманске. В ночь с 21 на 22 июня 1941 года была объявлена боевая тревога. Подразделения полка построились на плацу. Роты строем подходили к полковым складам, где всем выдавали оружие, боеприпасы. Трудно было понять происходящее. Все стало ясно, когда на плацу мы прослушали речь Молотова.

Полк шел к причалам порта грузиться на корабль для переправы через Кольский залив по тесному коридору провожающих. Крики матерей, жен, детей заглушали звуки оркестра. Первый батальон раньше других высадился на Западном берегу залива на мысе Мишакова. Задача — форсированным маршем двигаться к Государственной границе.

От мыса в сторону границы между гор и нагромождения валунов пролегла дорога-тропа. Воздушного прикрытия колонны на марше не было. И тут появились фашистские «мессера» и «юнкерсы». Мы открывали по ним огонь из винтовок, даже из пистолетов, матерились, грозили, злились на их безнаказанную наглость и на свою беспомощность. И несли потери.

По приказу командующего 14-й армией 52-я дивизия должна была занять оборону на государственной границе и не допустить прорыва противника в глубь Кольского полуострова. 29 июня 1941 года на рассвете горнострелковый корпус «Норвегия» силами двух егерских дивизий после полуторачасовой артподготовки и налета 120 бомбардировщиков перешел в наступление, нанося удар вдоль полевой дороги на Мурманск.

Первыми приняли его 95-й стрелковый полк и 35-й разведбатальон 14-й стрелковой дивизии. Под напором превосходящего противника полк вынужден был отойти к реке Титовка. Ему на помощь направился 112-й полк 52-й дивизии с задачей любой ценой задержать противника хотя бы на двое суток.

29 июня во второй половине дня батальон капитана Я. И. Московского — головной отряд полка — был атакован гитлеровцами. Атаку отбили дружным огнем. Вскоре до 30 фашистских самолетов подвергли позиции батальона яростной бомбардировке и пулеметному обстрелу. Тем временем главные силы полка уже выдвинулись в район боя.

Под ударами вражеской авиации полк нес потери. Понесла значительные потери и артиллерия полка: ей невозможно было сойти с дороги и укрыться среди скал и камней. И все же полк занял оборону на выгодном рубеже. Его позиции подвергались беспрерывной бомбардировке с воздуха, массированному обстрелу пушек и минометов. Атаки следовали одна за другой. Враг приближался к позициям вплотную. Завязывались рукопашные схватки. Как правило, они заканчивались победой советских бойцов, но их ряды редели. В этих условиях командующий армией дал разрешение на отход.

Взорвав мост на реке Титовка, полк под огнем авиации противника перекатами отходил на правый берег реки Западная Лица.

Это был очень важный рубеж. За рекой начинался перевал и открывался путь на Мурманск. 6 июля 1941 года после мощной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов авиации егерские батальоны противника вновь ринулись в наступление. В отдельных местах противник начал форсировать реку. Егерей встречал мощный огонь наших подразделений. Их атаки следовали одна за другой, но были отбиты. Первые сутки прошли в ожесточенных схватках.