Валентин Новиков - Великий Восток Запада. Америка — мистерия новой Атлантиды

Считается, будто этот понтифик буквально совершил оккультную реформацию, революцию, если хотите. Предугадывая падение эллинизма, он пытался внести в сознание современников начала научной религии, выходящей за границы греческих городов Тарентского залива. Он не ошибся, надеясь найти благоприятное отношение к своим реформам в Кротонском сенате и Совете тысячи. Его заслуга в том, что он «сохранил для народов Запада самую суть восточной мудрости … предвосхитив синтез элилинизма и христианства…». (Э. Шюре)

Предание гласит, что Пифагор, стремясь укрепить дорийскую конституцию Кротона, к неудовольствию Сената и Совета, склонил к созданию оккультного Ордена самых богатых горожан, создав сначала братство посвящённых мирян, а затем выстроил институт пифагорейцев для воспитания молодых кадров. Говорят он написал книгу Hieros Logos (Священное слово), ныне утерянную. Он сам отбирал адептов-учеников для прохождения второй ступени посвящения katharsis (по гречески-очищение). Клятва молчания, тоже изобретение Ордена пифагорейцев. Значит было, что скрывать.

Даже Шюре признаёт, что в течении 300 лет новый дельфийский порядок республики философов «потерял своё обаяние». Уровень всего не повышался, как во всякой правильно развивающейся системе, а понижался, провоцируя внутренние раздоры. Пифагорейцы не поняли, что они пробудили очень опасные стихии Лиха. Первыми, как всегда разлагаются верхи теократии. Как не обмануть абсолютно не защищённых простых верующих, с добрыми, телячьими глазами и жертвованиями, доверчиво внимающих каждому слову живого бога. Тут же циничные и лицемерные жрецы продавались господствующей политической власти, изменяя ради политической конъюнктуры мистерии. В самой Греции начались центробежные процессы: старинную царскую власть священническую и земледельческую в одной области сменила тирания, в другой — военный аристократический строй, а в третьей — анархическая демократия. Храмовая культура пифагорейцев была не востребована по причине её закрытости и не понимания народом. Требовалось немедленно открыть и популярно объяснить профанам доктрину, тайна которой сама была доктриной.

Тут же восстала творческая интеллигенция, бросившаяся зашифровывать орфическую «истину» в туманные и противоречивые символы, обросшие к XXI веку, как бородой пушкинского колдуна Черномора, новыми толкованиями. Затем на афинскую демократию навалились македонцы, а после греки ощутили железную руку Первого Рима.

Для тех, кто желает самостоятельно разобраться в этом периоде, и французский монархист католик Огюстен Кошен и православный русский национал-монархист Михаил Меньшиков, не сговариваясь, советуют читать не трагиков, а именно комедии Аристофана, например «Птицы». «Читая Аристофана, вы видите, что эллинскую демократию волновали те же идеи социализма и коммунизма, что теперешний пролетариат», — писал Меньшиков в июле 1909 года в статье «Что такое демократия?» (Меньшиков М.О. «Письма к русской нации» 2005 г. с.165).

Кто разрушил древний мир Афин и Рима? Эдвард Гиббон (1737-94 г.) в своей шеститомной работе «History of the decline and fall of the Romain empire»(1776-88 гг.) («История постепенного падения и разрушения Римской империи») выпускает пять стрел в «сердце» демократии:

1. Увеличение количества разводов, подрывающее институт семьи.

2. Введение высоких налогов на хлеб и зрелища.

З. Погоня за наслаждениями, спортивные соревнования становятся более возбуждающими и жестокими.

4. Люди утратили веру.

5. Существование внутреннего заговора, работавшего на подрыв правительства изнутри, в то время как правительство утверждало, что враги Рима — извне.

Кто виноват? Аристофан, Аристотель, Гиббон, Кошен с Меньшиковым и Тальковым отвечают однозначно — господа демократы.

В сегодняшней России, только мы — национал-монархисты особенно чётко понимаем пути выхода из исторического тупика старых девальвированных девизов. Давайте схематично рассмотрим основные узлы проблемы:

0. Дух, культ(ура), идеал(огия): Священство жаждет теократии. Ренессанс античности: символизм, спиритизм, эзотеризм, мистика, философский материализм («религиозный атеизм») становятся «метаэстетикой» и признаком утончённой культурности влиятельных элитарных слоёв политизированного общества. Поиск мировой гармонии приводит «мистиков — идеалистов» к отрицанию собственности, брака и национального государства. «Оккультизм, по всей вероятности, есть и сила и мода завтрашнего дня». (Бердяев Н. «Смысл творчества» (1916 г.)) «Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черностенно-клерикальный) обман. Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения». (Ленин В. «Критические заметки по национальному вопросу» из сборника Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В. «О религии» 1983 г. с. 312) Дворянин и богоборец Ленин изучая Фейербаха выводит аксиому: «Натура (природа) = республике; бог = монархии».

1. Наследство: «Век Перикла», как и три века Романовых оставил великих людей — аристократов, или воспитанных в аристократических традициях буржуа. Армия Наполеона — это наследие аристократии Людовиков.

Ныне мы выживаем вопреки советскому наследию демократии, не добившем в русском честь и долг. СССР восстановила Красная Армия, которая по словам самого Троцкого, была похожа на редиску — сверху красная, а внутри бело-царская. Интернационалист Сталин пьёт за здоровье русского народа, американскую помощь и извиняется за своё неумелое командование. Наследники-демократы выносят его из Мавзолея, а тоталитаристы — наследники наследников вновь хотят внести. При Николае II коррупция была только на стыке армии и промышленности. Случайно ли эта верхушка свергала царя и правит сегодня?

2. Нация: Пока страной правят лучшие, всё идёт вперёд. Классовая борьба молниеносно раскалывает и ослабляет нацию ради наднациональных целей в пользу внешнего врага. Революция — это горячая фаза «холодной войны» за столицу противника. Зачем бездумно штурмовать всё, не выявляя умных, сильных, лучших, трудолюбивых, честных, когда внутренний террор уничтожает их сам «умно», избирательно и законно. Аристократия начинает объединяться для самозащиты и призывать внешние силы на помощь от истребления.

3. Толпа, чернь, плебс: Демократия боится воли единой нации, она оперирует массой. Аристофан и Евангелисты рисуют одинаково грязную, вонючую, орущую толпу в 20–30 тыс. человек, грубую, циничную, жадную, раболепную, анархически разнузданную, трусливую, исполненную самого тёмного и неистового разврата. Например, она ополчается на олигархию лозунгом «Равноправия» и «большинства». Равенство «вообще» особенно быстро переходит в уме бедняка на имущественное обобществление. Вскоре обнаруживается, что по своей природе толпа не политична и не может ничем руководить. Люди нуждой и пороками прикованные к добыванию куска хлеба, знать не знают о тонкостях внешней и внутренней политики, экономики, не знают какие культуры живут за горизонтом. Но зато все разом хотят высказать своё мнение по этим вопросам.