Валерий Коровин - Главная военная тайна США. Сетевые войны

Несмотря на то, что родиной такого нового постлиберального человека-киборга, человека-мутанта, является Запад, это совершенно не значит, что он будет как-то географически привязан к пространству, ибо Запад в постлиберализме понимается как концепт, а мобильность, экстерриториальность, «оторванность» являются положительными качественными характеристиками постчеловека. Именно здесь нам и понадобится геополитика как метод различения, отделения «телесного» врага, прошитого западным кодом, от «своего». В постмодерне даже геополитика становится постгеополити-кой, трансформируясь в геополитику виртуальную, экстерриториальную, сетевую…

Готовя наш ответ постлиберализму в виде 4ПТ, мы, несомненно, во многом отталкиваемся «от противного». Взяв за основу традицию, мы, соответственно, также стремимся к сверхчеловеку, но уже сверхчеловеку метафизическому, сверхчеловеку духовному, противостоящему сверхчеловеку телесному, находящемуся на другом полюсе ставшего виртуальным геополитического противостояния. Принимая традицию в той версии, которая нам доступна и понятна, мы неизбежно приходим к православию в его самой изначальной (ибо мы вернулись в начало цикла) версии, наиболее ортодоксальной. К Православию в его «золотом веке». Учитывая современный контекст, наиболее соответствующей этому периоду версией православия является старообрядчество. И даже не буквально, не конфессионально, но принципиально и догматически. Старообрядчество — как концепт, шире — православная ортодоксия, еще шире — религиозный фундаментализм. Это именно те формы, в которых премодерн может быть возвращен во всей полноте, оставаясь адекватным воцарившейся реальности постмодерна. Религиозный фундаментализм — это то, что должно с неизбежностью стать одной из основ Четвертой политической теории.

Складываемый на ощупь, в потемках, остов 4ПТ так и останется экстравагантным концептом, если не увлечет за собой массы, став предметом их вожделения, стремления и, в конечном счете, общей целью. Чем же мы можем привлечь интерес масс к в Четвертой политической теории? Пробираясь в потемках, попробуем проверенные технологические ходы.

Важнейшим фактором, который делает постлиберализм привлекательным, является мессианство. Постлиберализм спасает человечество. Но спасает от «пережитков», от души, архаики, идентичности. Спасает, создавая человека телесно совершенного, бессмертного, бесконечного, вечного. Взяв традицию за основу, мы начинаем формировать ответное мессианство на основе принципа спасения души. Мессианство 4ПТ проявляется как коллективное спасение (понятие весьма условное с религиозно-догматической точки зрения, но зато привлекательное для масс). Конец истории завершится коллективным спасением «остатка верных», тех, кто сохранит душу в тот момент, когда все остальное постчеловечество поклонится Антихристу. Наградой же за духовную стойкость станет перемещение в Царство Божье, в новый сотворенный мир. Все это, безусловно, относится к категории веры, на то оно и мессианство, но не больше, чем вечный, бессмертный и бесконечный мутант-человек. 4ПТ увлечет массы мессианством коллективного спасения, что кажется невероятным лишь под воздействием майи постлиберализма.

Что еще несомненно, так это то, что 4ПТ должна формироваться как «глобальный проект». Известный экономист и политолог Михаил Хазин выделяет следующие признаки глобального проекта: универсализм, обращение ко всем и оценочная система «свой — чужой». Естественно глобальность не может преодолеть геополитическую логику, на то она и ограничена системой «свой — чужой», а значит, и рамками самой 4ПТ. В этом контексте «обращение» глобального проекта происходит «ко всем» избранным, принявшим традицию и не принявшим постлиберализм. Ну и наконец, универсализм обеспечивается концептом коллективного спасения, которое происходит как бы «оптом», недифференцированного, на основе самого общего признака непоклонения Антихристу.

Попробуем также укрепить 4ПТ обломками первых трех. Главный козырь первой политической теории, либерализма — это свобода. Берем свободу в 4ПТ, переосмыслив ее в нашем ключе, как отсутствие запретов. А панацеей от вседозволенности должно стать управление ситуацией посредством формирования контекста, граничных условий, «сетевого кода». Справедливость берем из второй политической теории, ну а из третьей — «триумф воли», то есть превалирование общих интересов над частными, воли над личностью. Подытоживая, получаем два геополитических полюса: с одной стороны, киборги, мутанты и клоны — совершенный телесный человек, с другой стороны — использующий новейшие технологии, новейшее вооружение и технику, технологически укрепленный и развитый старообрядец. Геополитическая война континентов, таким образом, уже в ближайшем будущем выльется в противостояние старообрядцев и киборгов. Четвертая политическая теория в этом представлении, используя современный технологический потмодернистский контекст, — это старообрядцы Востока против киборгов, появляющихся из виртуального Запада. И здесь, пока не поздно, важно также разрушить базовые принципы постлиберализма. На индивидуализм постлиберализма надо ответить общинностью, опять же в старообрядческом, фундаменталистском ключе. Ну а рассудок, мораль и идентичность должны быть декларированы как ценность в пику постлиберализму, который все это отрицает. На этом механическое конструирование 4ПТ почти закончено. Остался последний штрих…

Немецкий философ Мартин Хайдеггер финал человеческой истории обозначил как Ereignis — дословно — событие. Это то, что должно стать концом современного человечества, но, одновременно, началом чего-то нового. Ereignis — это не точка, но процесс. Рождение 4ПТ — это ответ на вызов, на необходимость чего-то нового после исчерпанности того, с чем мы имели дело все это время. «В центре 4ПТ, — как пишет Дугин в своей статье, — как ее магический центр располагается вектор приближения к Ereignis». Что может стать для нас событием, завершающим модерн, противостоящим постлиберализму и дающим шанс на спасение? Для русского человека, а также для всего, что находится вокруг него, в его поле зрения, таким событием, таким процессом является империя. Великая империя финальной битвы, теперь уже виртуального столкновения цивилизаций суши и моря, Запада и Востока, финальная битва технологически развитых старообрядцев и киборгов, Четвертая политическая теория коллективного спасения, глобальный проект для мобилизации к финальной битве, к Армагеддону, империя верных — Наша империя! Великая империя конца…