Фидель Кастро - Агрессивные Штаты Америки

Если думать хладнокровно, Чавес является сегодня сильнейшим противником капиталистической системы производства и империализма. Он превратился в настоящего эксперта по многим основным проблемам человеческого общества. Я видел его в эти дни, когда он открывал десятки учреждений здравоохранения. Это впечатляющее. Он резко критикует положение, существовавшее с такими жизненно важными службами, как гемодиализ, находившимися в частных учреждениях и оплачиваемых государством. Бедняки были обречены на смерть, если у них не было денег. Так происходило со многимй другими службами, которые имеются сегодня в новых больничных учреждениях и оснащены самой современной аппаратурой.

Он мастерски использует самые мельчайшие подробности, касающиеся национального производства и сферы социальных услуг. Он владеет теорией и практикой социализма, который требуется его стране, и усиленно отстаивает свои самые глубокие убеждения. Он определяет капитализм таким, каким он есть, не изображает его карикатурно, а демонстрирует рентгеновские снимки и изображения системы.

Речь идет о своеобразной и одиозной совокупности форм эксплуатации человеческого труда — несправедливой, неравной, произвольной. Он говорит не просто о трудящемся, он показывает его по телевидению, когда тот работает своими руками, проявляя свою энергию, свои знания, свой ум, создавая товары или услуги, необходимые для людей; он спрашивает их об их детях, их семье, жене или муже, близких родственниках, где они живут, что изучают, что делают для повышения уровня своих знаний, интересуется их возрастом, заработной платой, размером будущей пенсии, разоблачает нелепые измышления в отношении собственности, распространяемые империалистами и капиталистами. Он показывает больницы, школы, фабрики и заводы, мальчиков и девочек, приводит данные о промышленных предприятиях, сооружаемых в Венесуэле, о машинном оборудовании, называет цифры роста занятости, данные о природных ресурсах, показывает планы, карты и сообщает о только что найденном газовом месторождении. Самая последняя мера, принятая конгрессом, — это закон о национализации 60 главных предприятий, ежегодно обслуживающих ПДВСА — государственное нефтяное предприятие — на сумму, превышающую 8 миллиардов долларов. Они не были частной собственностью, их создали неолиберальные правительства Венесуэлы на средства, принадлежавшие ПДВСА.

Я никогда не видел идеи, так ясно преображенной в изображения и переданной по телевидению. Чавес не только обладает особым талантом улавливать и передавать сущность процессов; этому благоприятствует также исключительная память; не бывает, чтобы он забыл слово, предложение, стихотворную строку, музыкальную фразу, он сочетает слова, выражающие новые понятия. Он говорит о социализме, стремящемся к справедливости и равенству; «пока продолжает жить в умах культурный колониализм, старое никак не умрет, и новому никак не родиться». В статьях и письмах он сочетает стихи и красноречивые фразы. В особенности он доказал, что он — политический лидер Венесуэлы, способный создать партию, непрерывно передавать ее членам революционные идеи и воспитывать их политически.

Я главным образом наблюдал за лицами капитанов и остальных членов экипажей судов национализированных предприятий; в их словах отражается внутренняя гордость, благодарность за признание, уверенность в будущем; за лицами радостных студентов экономического факультета, назвавших его крестным отцом выпускного курса, когда он сказал им, что требуется более 400 из них для поездки в Аргентину; они должны быть готовы для работы на 200 новых предприятиях, включенных в программу, созданную вместе с этой страной; они будут направлены туда после окончания курса, чтобы пройти подготовку по производственным процессам.

С ним был Рамонет, пораженный работой Чавеса. Когда примерно восемь лет назад мы начали свое революционное сотрудничество с Венесуэлой, он был во Дворце Революции, задавая мне бесконечные вопросы. Писатель знает эту и ломает себе голову, пытаясь угадать, что заменит капиталистическую систему производства. Наверняка венесуэльский опыт удивляет его. Я был свидетелем исключительных усилий в этом направлении.

Это битва идей, заранее проигранная противником, которому нечего предложить человечеству.

Недаром ОАГ пытается лицемерно представить его как врага свободы слова и демократии. Прошло уже почти полвека с тех пор, как это затупившееся и лицемерное оружие сломалось, натолкнувшись на твердость кубинского народа. Сегодня Венесуэла не одна и опирается на опыт 200 лет исключительной патриотической истории.

Это борьба, которая только еще начинается на нашем полушарии.

10 мая 2009 года

В течение последнего времени нынешний президент США старается доказать, что кризис постепенно отступает в результате его усилий, направленных на борьбу с серьезной проблемой, унаследованной США и миром от его предшественника.

Почти все экономисты вспоминают об экономическом кризисе, начавшемся в октябре 1929 года. До этого был кризис в конце XIX века. Среди американских политиков довольно распространена тенденция верить, что как только банки будут располагать достаточным количеством долларов, чтобы смазать механизмы производства, все покатится в направлении к идиллическому миру, о каком никто не мог и мечтать.

Различий между так называемым экономическим кризисом 30-х годов и теперешним множество, но я ограничусь только одним из самых важных.

С конца Первой мировой войны доллар, имевший золотое обеспечение, заменил английский фунт стерлингов из-за того, что Великобритания истратила в войне огромное количество золота. Большой экономический кризис поразил Соединенные Штаты едва ли через 12 лет после той войны.

Кризис в большой степени способствовал победе Франклина Д. Рузвельта из демократической партии, так же, как Обама победил в обстановке нынешнего кризиса.

Следуя теории Кейнса, Рузвельт впрыснул деньги в обращение, начал общественные работы, такие, как строительство дорог, плотин и другие, приносившие несомненную пользу, что в течение ряда лет повышало расходы, спрос на продукты, занятость и ВВП, но он не создавал фонды, печатая ассигнации. Он получал их за счет налогов и части денег, лежащих в банках. Он продавал облигации США с гарантированными процентами, что делало их привлекательным для покупателей.

Цена золота, составлявшая в 1929 году 20 долларов за тройскую унцию, была увеличена Рузвельтом до 35 долларов в качестве внутренней гарантии ассигнаций США. На основе этой гарантии в виде физического золота возникло в июле 1944 года Бреттон-Вудское соглашение, предоставившее могущественной стране привилегию печатать конвертируемую валюту, когда остальной мир был разорен. Соединенные Штаты владели более 80 % золота мира.