Роджер Киран - Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР

Примерно таким же образом и впоследствии, на протяжении всех десятилетий существования советской власти, едва ли не каждое действие и решение с ее стороны неизменно вновь и вновь оказывалось под огнем подобного рода критики, якобы исходящей из позиции и установок идеала. Ленина, например, почти сразу после Октября 1917 года объявили «изменником» делу международной солидарности и мирового пролетариата из-за заключенного Брест-Литовского мира с армией кайзеровской Германией, против которой в то время новорожденной Республике Советов просто нечем было противостоять.

Интересно, что критика этих действий Ленина иной раз появляется даже сегодня, хотя еще тогда, всего за считанные месяцы после подписания Брест-Литовского мира, положение на Восточном фронте, да и в мире целом, в корне изменилось, и невыгодные для Советской России пункты договора просто потеряли свою силу.

Несколько позже, опять как бы с точки зрения «идеала», Ленин подвергался критике за якобы «несоциалистическую» политику, когда в послереволюционные годы принимались срочные меры для непосредственного спасения населения от голода и холода. После этого история повторилась, когда под его руководством был взят курс на длительное и прочное восстановление страны от послевоенной разрухи. Самое интересное, что наряду с обвинениями в «отступлении» перед капитализмом и буржуазией, его тут же прямо парадоксальным образом клеймили и за так называемый «красный террор», с помощью которого советской власти приходилось справляться с непосредственной военной угрозой и заговорами.

По той же самой формуле через некоторое время уже Сталин подвергался критике со стороны Троцкого и ряда других группировок в партии и вне ее, за его концепцию о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране, находящейся к тому же в полном вражеском окружении, за проводимый под его руководством курс на коллективизацию сельского хозяйства и ускоренную индустриализацию всей страны… За что только не критиковали руководителей страны и партии подобные «идеалисты»!

Правда, имеются неопровержимые доказательства прямой связи определенной части критиков подобного рода с враждебными социализму внешними силами. Ситуация в таких случаях предельно ясна и, как говорится, в особых комментариях не нуждается.

Гораздо сложнее обстоят дела, когда настрой на критику существующего социалистического общества сквозь призму «идеала» складывается в среде обычных граждан, непосредственно в нем живущих и пользующихся его вполне реальными благами и возможностями. Не исключено, что в таких случаях вопрос зачастую приобретал насколько идеологическую, настолько и психологическую окраску. Так или иначе, явления такого рода неизменно сопутствовали развитию советского социалистического общества практически на всех этапах его существования.

Не то чтобы в реальной жизни вовсе не было действительных причин для критики или, скорее, — поводов, способствующих появлению и распространению подобных настроений. Существовала, например, хоть и в ограниченных масштабах, система привилегированного, так называемого «спецснабжения и обслуживания» определенных групп партийных и государственных руководителей, семей и некоторых секторов административного и партийного аппарата.

Усилению чувства нарушения социалистических норм и принципов о равенстве в немалой степени способствовало и разрастание «второй экономики» и ее коррупционного присутствия на всех уровнях партийной и государственной иерархии.

Иначе говоря, у процессов утверждения и развития социалистической демократии были, очевидно, как свои сильные, так и слабые стороны, как достижения, так и нерешенные проблемы. Сильная руководящая роль партии, например, оборачивалась и такой, определенно неблагоприятной «другой стороной», когда Советы зачастую приобретали преимущественно совещательные функции. Или, еще хуже, превращались в своего рода «контору», где просто ставили соответствующую подпись под уже принятыми решениями.

Но, что особенно важно, в силу какой-то, еще полностью не изученной «расширяющейся логики» массовых настроений, они, как правило, направлялись не столько против непосредственных их «раздражителей» и нарушителей существующих общественных норм, а «оседали» каким-то более или менее тайным и продолжительным ощущением несогласия… с самой системой социализма, его принципов и механизмов.

Таким образом, в конечном итоге постепенно складывалось и крепло странное явление, при котором десятки миллионов трудящихся и рядовых граждан страны все больше были склонны если уж не сами рубить ту «ветвь дерева», на которой сидели, то, по крайней мере, пассивно созерцали, как это делает кто-то другой.

Некоторое время тому назад Альберт Шимански был, может быть, первым, сделавшим попытку начать серьезное изучение этого и других подобных явлений в своем исследовании «Классовые основы политических процессов в СССР», опубликованном зимой 1978/79 года в прогрессивном издании «Наука и общество».

Разумеется, подобный углубленный подход к данной теме никак не мог понравиться всем тем, кому было легче, да и выгоднее, вовсю трубить о том, будто бы социализм в СССР рухнул из-за «нехватки демократизма» в его системе. К сожалению, анализ такого рода не оказался в центре внимания тех, кому действительно были дороги и близки судьбы социализма и первого государства, в котором он победил.

Возможно, поэтому и сегодня, когда мы определенно отвергаем несостоятельные попытки «легких объяснений» столь серьезных событий, перед нами все так же продолжают стоять вопросы: «Почему все-таки вообще стал возможным такой ход событий, при котором настолько могучее общество и система вдруг неожиданно распались — без наличия какого бы то ни было признака широкого недовольства народа, внутреннего кризиса экономики или прямой интервенции и агрессии извне?» Тем более непонятно и труднообъяснимо, что все это могло произойти в стране, в которой десятки миллионов ее граждан принимали активное участие в самых разных, реально существующих и действующих политических организациях и целом ряде других структур, составляющих систему управления государством.

Еще более несостоятельным, чем идеи о «недостаточной демократии», является взгляд о якобы имеющейся «чрезмерной централизации» — как основной причине развала советской системы и государства. Советский Союз стал первой и единственной страной за всю историю человечества, где вся экономика работала на основе преимущественно общественной и государственной собственности на средства производства и централизованной государственной системы планирования экономики. Численность негосударственных или не полностью социализированных предприятий была крайне незначительной. То же самое касалось и ограниченного применения некоторых рыночных механизмов.