Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации

Во второй половине февраля в этот город с группой офицеров разведки прибыл шеф абвера адмирал Канарис. Он должен был подготовить визит Гитлера. Один из офицеров Канариса, Ганс фон Донаньи, привез с собой новую английскую взрывчатку. Внешне она была похожа на замазку. Ее легко можно было прилепить к телефонному столбу или к якорной цепи судна, просунуть в дверь сквозь замочную скважину, подложить под рельсы. Кислотные взрыватели действовали с помощью проволочки, которая удерживала ударник. Время взрыва зависело от толщины проволочки.

В Смоленске прошла конфиденциальная встреча Донаньи с генерал-полковником Тресковом и его адъютантом лейтенантом Шлабрендорфом. Обсуждались возможные варианты уничтожения Гитлера. Сошлись на самом безопасном — закладке взрывчатки в его самолет. Канарис знал обо всем, но считал, что подготовкой к покушению должны заниматься другие.

Когда после инспектирования центральной группы армий фюрер покидал Смоленск, а это произошло 13 марта 1943 года, к полковнику из его свиты Брандту подошел адъютант фон Трескова Фабиан Шлабрендорф и попросил передать сверток с коньяком своему приятелю генералу Штифу из генштаба. Брандт согласился.

В тот момент, когда Гитлер еще стоял на взлетной дорожке и беседовал с командованием группы армий «Центр», Шлабрендорф переглянулся с Тресковом и раздавил ключом сосуд с кислотой во взрывателе. После этого он передал безобидно выглядевший пакет полковнику Брандту, поднимавшемуся по трапу самолета.

Взрыватель был установлен на тридцать минут, следовательно, взрыв должен был произойти на подлете к Минску. Но случилось непредвиденное: детонатор не сработал из-за сильного холода, бомба не взорвалась. Самолет фюрера благополучно приземлился.

Тресков и Шлабрендорф были потрясены: они надеялись на стопроцентный успех. Надо было что-то предпринимать, ибо пакет с коньяком и бомбой вот-вот мог оказаться в руках не посвященного в планы заговорщиков генерала Штифа.

Тресков немедленно связался по телефону с полковником Брандтом из свиты Гитлера.

— Произошло недоразумение, — извиняющимся тоном произнес Тресков. — Я передал не тот пакет. Не направляйте его по назначению. Завтра мой адъютант исправит эту оплошность.

Бесстрашный адъютант Шлабрендорф вылетел в Растенбург и заменил пакет.

Казалось, сам дьявол охранял фюрера!

Штауффенберг предпринимал две попытки взорвать бомбу в бункере, и оба раза они откладывались из-за неблагополучного стечения обстоятельств. Да и третья попытка успехом не увенчалась — фюрер остался жив.

Судьба как будто специально готовила ему страшные муки из-за предательств близких. Сначала измена Геринга, затем Гиммлера. Потом из бункера, переодевшись в гражданское, бежал генерал СС Фегеляйн — шурин, муж сестры Евы Браун. Это ему сдавшийся в плен генерал Власов подарил в качестве сувенира свой орден Ленина за номером 77, которым он был награжден в феврале 1941 года, за четыре месяца до начала Великой Отечественной войны. Фегеляйна, правда, поймали в Берлине, привезли в бункер, и Ева вынесла вердикт: расстрелять. Поколебавшись: а может, отправить на фронт? — Гитлер утвердил приговор.

Каждый спасался как мог. Одним из последних из бункера бежал Мюллер. Узнав о побеге начальника гестапо, фюрер, как рассказывали очевидцы, завыл страшным воем. После этого он решил принять цианистый калий.

Он ушел из жизни, так и не узнав о мастичной взрывчатке, с которой летел из Смоленска, о других замыслах своего устранения. Один из них относится к 1939 году и связан с именем генерала Томаса.

Сын фабриканта, участник первой мировой войны, генерал-лейтенант Георг Томас в гитлеровском вермахте возглавлял службу вооружения сухопутных войск. В конце лета 1939 года Томас представил на рассмотрение главнокомандующего вермахта генерал-полковника Вильгельма Кейтеля записку с предупреждением о том, что нападение на Польшу приведет к началу мировой войны, к которой рейх экономически не готов. Прочитав записку, Кейтель высмеял ее автора. Однако одержимый Томас подготовил подробный доклад с таблицами и графиками, иллюстрировавшими экономическую подготовленность к войне рейха и других великих держав, на фоне которых отсталость Германии не вызывала сомнения.

Кейтель ознакомил с этим анализом Гитлера. Фюрер сказал:

— Томас отнес Советский Союз к числу великих держав? Но ведь Кремль будет союзником рейха…

Когда Германия напала на Польшу, Томас понял, что это начало конца. В ноябре 1939 года он попытался убедить начальника генерального штаба Гальдера и главнокомандующего вермахта Браухича арестовать Гитлера. Но те наотрез отказались. Гальдер сказал, что долг солдата подчиняться приказам верховного главнокомандующего. Браухич пошел еще дальше: он сообщил о разговоре шефу абвера Канарису и предложил ему арестовать Томаса. Однако полный неразрешимых загадок адмирал, сам участник антигитлеровского заговора, замял дело.

Нападение Гитлера на Советский Союз всполошило неугомонного Томаса. В конце августа — начале сентября 1941 года он приехал на русский фронт, побывал в нескольких армейских группах, пытаясь определить степень возможности военного переворота. Хотя Томас и не получил прямых доказательств осуществления этого плана, он тем не менее остался «умеренно удовлетворен».

Возвратившись с Восточного фронта, Томас нанес визит фельдмаршалу Браухичу и снова завел разговор о необходимости дистанцироваться от фюрера. Однако Браухич еще раз сказал, что долг солдата состоит в том, чтобы подчиняться Гитлеру.

Это не обескуражило Томаса. Он продолжал работу по сколачиванию антигитлеровской оппозиции среди высших военных. После неудачной попытки покушения 20 июля 1944 года были обнаружены бумаги, изобличавшие Томаса как возможного заговорщика. Хотя трибунал не сумел найти прямых доказательств участия Томаса в покушении на Гитлера, он был арестован и сослан в концлагерь. Освободили его американские войска. Но тюремное заключение подорвало здоровье Томаса, и в 1946 году он скончался.

Вынашивали планы покушения на Гитлера и в Москве. Через две недели после немецкого нападения на Советский Союз, 5 июля 1941 года, глава советской секретной службы Лаврентий Берия создал «отдел особых задач», начальником которого был назначен генерал Павел Судоплатов. На случай захвата Москвы он должен был разработать план убийства в ней Гитлера. Советское руководство было убеждено, что фюрер, как в свое время Наполеон, захочет сам увидеть побежденную столицу.

Но в конце 1941 года вермахт был остановлен в нескольких километрах от Москвы. Судоплатову пришлось искать другие возможности для охоты на Гитлера.