Михаил Восленский - Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

«Постойте! — скажет читатель. — А где же Генеральный секретарь ЦК КПСС? Где Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев? Ведь генеральные секретари, а не сидящие в Политбюро и Секретариате их подголоски правят страной!».

Это распространенный, но ошибочный взгляд. Для того, чтобы убедиться в его ошибочности, достаточно задуматься над вопросом: если такие, столь различные люди, как Сталин, Хрущев, Брежнев и Горбачев, самовластно определяют всю политику Советского Союза, то почему же все сколько-нибудь значительные линии этой политики не меняются?

Потому что страной правят не генеральные секретари, а класс номенклатуры. И политика, проводимая ЦК КПСС, — не политика генеральных секретарей, а политика этого класса. «Отцы» номенклатуры Ленин и Сталин сформулировали в соответствии с ее пожеланиями направление и основные черты политики номенклатурного государства. В немалой степени именно поэтому Ленин и Сталин выглядят столь самодержавными правителями Советского Союза. Они, несомненно, пользовались своими родительскими правами в отношении тогда еще не окрепшего правящего класса, но они также зависели от этого класса. Что же касается Хрущева и его преемников, то они всегда были лишь высокопоставленными исполнителями воли номенклатуры.

Так что же, генеральные секретари ЦК КПСС — нечто вроде королей в современных демократических монархиях? Конечно, нет. Короли являются просто наследственными президентами парламентских республик, генеральные же секретари не наследственны, а номенклатурное государство — лжепарламентская лжереспублика, так что параллели здесь нет.

Генеральный секретарь — не суверенный единоличный правитель, но власть его велика. Генеральный секретарь — это самый высокий номенклатурщик, и следовательно, самый могущественный человек в обществе реального социализма. Тот, кто сумел занять этот пост, получает возможность сконцентрировать в своих руках огромную власть: Ленин подметил это уже через несколько месяцев пребывания Сталина на посту генерального секретаря. Напротив, тот, кто пытается возглавлять класс номенклатуры, не сумев обеспечить себе этот пост, неизбежно бывает выброшен из руководства, как было с Маленковым и Шелепиным. Вопрос, следовательно, не в том, велика ли при реальном социализме власть генерального секретаря (она громадна), а в том, что она не является единственной властью в стране и что Политбюро и Секретариат ЦК — нечто большее, чем размещенные на различных уровнях помощники генерального секретаря.

Возьмем пример Сталина. На протяжении первых пяти лет его пребывания на посту генсека членом Политбюро был Троцкий. Но ведь он не был послушным помощником Сталина. Значит, дело обстояло не так просто даже при Сталине: недаром он так свирепо чистил свое Политбюро. Тем более это относится к Хрущеву, которого в июне 1957 года большинство Президиума ЦК (то есть Политбюро) открыто попыталось свергнуть с поста Первого секретаря ЦК, а в октябре 1964 года новый состав Президиума действительно сверг. А что говорить о Брежневе, которому пришлось выставить из Политбюро Шелепина, Воронова, Шелеста, Полянского, Подгорного, Мжаванадзе? Тем более это относится к Горбачеву, которому пришлось непрестанно маневрировать между различными группами в руководстве да и в аппарате, чтобы удерживаться у власти.

Да, Генеральный секретарь возглавляет и Политбюро, и Секретариат ЦК. Но отношения между ним и членами этих высших органов класса номенклатуры не идентичны отношениям начальника и его подчиненных.

Следует различать две стадии в отношениях между Генеральным секретарем и возглавляемыми им Политбюро и Секретариатом. Первая стадия — это когда Генсек имеет дело с составом этих органов, подобранным не им, а его предшественником; вторая стадия — когда в них сидят его собственные выдвиженцы.

Дело в том, что в Политбюро и в Секретариат ЦК избираются обычно лишь те, кому помогает туда влезть Генеральный секретарь.

Это тот же принцип создания «обоймы», о котором мы уже упоминали.

Класс номенклатуры — такая среда, в которой человеку-одиночке трудно продвинуться. Поэтому стараются продвигаться целые группы, подпирая друг друга и отталкивая чужих. Тот, кто хочет сделать номенклатурную карьеру, непременно тщательно сколачивает себе такую группу и, где бы он ни находился, никогда не забудет завербовать в нее нужного человека. Подбираются люди в первую очередь именно нужные, а не по личным симпатиям, хотя, конечно, последние играют определенную роль.

Сам глава группы постарается в свою очередь войти в группу как можно более высокого номенклатурщика и во главе своей группы станет его вассалом. В результате, как и при классическом феодализме, ячейкой правящего класса общества реального социализма является группа вассалов, подчиненных определенному сюзерену. Чем выше номенклатурный сюзерен, тем больше у него вассалов. Сюзерен, как и полагается, покровительствует вассалам и защищает их, а они всячески его поддерживают, восхваляют и вообще служат ему, казалось бы, верой и правдой.

Казалось бы — ибо служат они ему так лишь до определенного момента. Дело в том, что отношения между номенклатурными сюзеренами и вассалами только внешне выглядят идиллическими. Наиболее удачливый и высоко пролезший вассал, продолжая угодничать перед сюзереном, только и ждет, как бы при удобном случае его спихнуть и сесть на его место. Так происходит в любой группе класса номенклатуры, в том числе и в самой высшей — в Политбюро и Секретариате ЦК.

Вдобавок эта группа не все время является «обоймой» вассалов Генерального секретаря. После смерти или смещения прежнего Генсека преемник — наиболее удачливый из его вассалов — оказывается во главе группы вассалов своего предшественника. Это то, о чем мы говорили, назвав такое положение первой стадией во взаимоотношениях Генерального секретаря и возглавляемых им Политбюро и Секретариата ЦК. На этой стадии Генеральному секретарю приходится возглавлять подобранную прежним Генсеком группу. Собственную же свою группу он еще должен втащить на высшую ступень и перейти таким образом во вторую стадию своих взаимоотношений с верхушкой номенклатуры.

Правда, допустив его на пост Генерального секретаря, эта верхушка формально признала его своим сюзереном.

Но фактически члены Политбюро относятся к нему с большей или меньшей неприязнью и завистью, как к обогнавшему их выскочке. Они рассматривают его по существу как равного себе, в лучшем случае — как первого среди равных. Вот почему каждое новое генеральное секретарство начинается и будет начинаться с подчеркивания принципа коллективности руководства.