Александр Горянин - Россия. История успеха. Перед потопом

Наконец – и это самое главное, – не было выявлено несомненных фактов коррупции в рядах должностных лиц высшего и просто высокого уровня. А ведь все и всегда сходились том, что в этой среде процветает «продажность» – литература, журналистика и молва были единодушны. И вдруг – ничего!

Маленькое отступление. Повелось считать, что этот порок вольготно чувствовал себя в России всегда, но особенно расцвел во время Великих реформ Александра II. Крупные реформы и впрямь создают массу новых практик и открывают массу щелей в законах. Вместе с тем эффективная система контроля, созданная при Александре II по следам миллионных хищений в «Инвалидном комитете» в 1852–1853 гг., и компактность чиновничьего аппарата, где все и всё на виду, делали саму возможность казнокрадства и мздоимства крайне затруднительной. До 1871 г. главным государственным контролером был легендарный Валериан Татаринов, гроза взяточников и воров.

Вопреки мифу, коррупция не укоренилась в качестве родового свойства русской власти [141] Вообще, после «светлейшего князя» Меншикова красть у государства и брать крупные взятки стало в России крайне опасным занятием. Но как же быть со знаменитым изречением «Воруют!», приписываемым Николаю Карамзину? Так он охарактеризовал якобы главное занятие своих соотечественников. Где и когда Карамзин это произнес или написал, неизвестно, но данное словечко тяготеет над нами как обвинительный приговор. Возможно, это одно из многих вымышленных «крылатых слов», заменяющих знание, – их все цитируют, но никто не может указать источник, поскольку его нет. . Люди, чей кругозор не был зашорен – таких, правда, было немного, – и тогда понимали, что взяточничество в верхах может быть лишь исключением, и не только потому, что все высшее чиновничество пребывает «под стеклянным колпаком» (выражение С. Ю. Витте), а уже потому, что оно было почти сплошь из аристократии. Страх огласки и позора был для этой категории людей сильнее любого соблазна. Хватило подозрений в казнокрадстве (дело не дошло не только до суда, но и до следствия), чтобы граф Петр Андреевич Клейнмихель провел последние 14 лет жизни в затворничестве, не осмеливаясь появляться на заседаниях Государственного совета. Но уже в царствование Александра II наверх стали все чаще попадать люди невысокого происхождения, выросшие в небогатых семьях. Им было труднее устоять перед искушением, чем представителям старых и богатых фамилий. Судя по всему, коррупция в России испытала взлет в годы начала железнодорожного бума, значительного расширения банковской деятельности, госзаказов и госзакупок. Однако, благодаря расширению гласности и рационализации управления, этот взлет оказался недолгим. При Александре III и особенно при Николае II взятки в верхах были «редчайшими сенсационными исключениями» [142] С. С. Ольденбург. Царствование императора Николая II. – Вашингтон, 1981; репринт: М., 1991. С. 13. .

Да, интенданты продолжают приворовывать, мелкие чиновники и полицейские чины берут «подношения», грешат таможенники; генерал Белецкий, «опекавший» Распутина – чтобы чудил под наблюдением, а не сам по себе, – прикарманивает часть казенных денег из «негласных сумм»; адъютанты генерала Ренненкампфа «обозами» вывозят в Россию награбленное в Восточной Пруссии немецкое добро. Но как мы сегодня отлично понимаем, все это, в сущности, мелочи. Если у рыбы не гниет голова, особой угрозы нет. Крупной коррупции, опасной для государства, в России ко времени революции не было, можно только позавидовать.

Добавочный свет на империю перед ее концом проливает неожиданный источник – справочник «Весь Петроград» за 1916 г. Поименное перечисление всех без исключения государственных чиновников (кроме тех, кто скрыт по условиям военного времени) столицы с именами и отчествами, адресами, телефонами, названиями должностей, приемными часами и т. д., заняло в нем всего 79 страниц. Чиновники имперского уровня, управлявшие самым большим в мире государством, а также столичные и губернские представлены в справочнике без пропусков, даже если они базировались не в Петрограде. Представлен персонал всех государственных структур – министерств и их ответвлений, комитетов, прокурорского надзора, судов, таможен, торговых палат, всех государственных банковских учреждений, русских посольств и консульств во всех странах, финляндских учреждений в Петрограде, полицейских участков столицы, казенных предприятий, городского управления (включая ремесленные училища, богадельни и водопроводные станции), персонал вокзалов, товарных станций, геологических и изыскательских экспедиций и т. д. И нигде не забыты канцеляристы, бухгалтера, чертежники (!). Отражена вся законодательная ветвь власти – персональный состав Государственного совета и Государственной думы и технический персонал. Три четверти (!) списка занимает персонал организаций с приставкой «Императорский» – обществ, театров, музеев, библиотек и прочих заведений (вроде Ботанического сада), включая Академию наук и ее учреждения. И все это вместе уместились, повторяю, на 79 страницах. Вряд ли мировая история знает много примеров столь экономной и компактной власти.

Суммарный персонал государственной и общественной службы в России составлял в 1910 г. 6,2 чиновника на тысячу жителей; во Франции этот показатель был почти втрое выше (17,6) [143] Н. А. Рубакин. Много ли в России чиновников? – Вестник Европы, январь 1910 г. В самом названии статьи слышится полемика с теми, кто уверял, что в России непомерно велик чиновный аппарат. Прошло сто лет, но ничего не изменилось: нынешний российский «хороший тон» точно так же требует обличать «раздутую бюрократию». Между тем численность работников федеральных органов исполнительной власти составляла у нас на 1 октября 2008 г. 500 тыс. 425 человек. Это вдвое меньше, чем во Франции, и почти вчетверо – чем в США. Из расчета на тысячу жителей численность чиновничьего корпуса в России составляет около одной пятой госслужащих Французской Республики. . Если же считать только чиновников и канцеляристов государственной службы, непосредственно занятых в управлении (без земских и сословных учреждений, городского самоуправления, вспомогательных служб и т. д.), таковых перед Первой мировой войной было на всю Россию 252,9 тыс. человек, или 1,63 человек на тысячу жителей. СССР по относительному числу чиновников на разных отрезках своего существования превосходил Российскую империю в 5—10 раз [144] Б. Н. Миронов. Социальная история России. 3-е изд. Т. 2 – СПб., 2003. С. 200 и 203. . У раздутой власти «взяткоемкость» много выше, чем у компактной.

Между концом царствования Николая I и 1917 годом прошло всего 62 года. За это время Россия совершила колоссальный рывок, стала другой страной. Она покрылась сетью железных дорог, преобразились ее города. И сегодня лучшая часть городской среды в России – то, что показывают туристам и гостям, – в основном построено в эти благословенные шесть десятилетий. От более ранних времен остались считаные парадные ансамбли, но не они определяют физиономию городов. Петербург Гоголя, умершего в 1852 г., и написанный всего 60 лет спустя «Петербург» Андрея Белого, произведение вовсе не апологетическое, разделяют, кажется, столетия.