Александр Горянин - Россия. История успеха. После потопа

Тем не менее жадность Запада все же приблизила конец СССР – точнее, сократила его агонию. Горбачев просил «Большую семерку» о крупном кредите. Он надеялся наполнить прилавки, разоренные «интенсификацией и ускорением», и этим сбить зашкаливающее напряжение. Ему в этом с трогательной простотой отказали, объяснив, что надо сперва делом доказать свою приверженность рыночным и демократическим реформам. В московских разговорах это комментировали так: «Семерка решила, что деньги вряд ли будут возвращены и потому включила дурочку». Изумлению Горбачева не было границ: а чем еще, кроме реформ, он занимается? Дело было 19 июля 1991 г., за месяц до путча и за пять месяцев до упразднения СССР.

Люди, запутавшиеся в событиях, обожают объяснения-афоризмы – чтобы одна фраза объяла всю суть сложного явления и ломать голову больше не требовалось. Подобный спрос всегда рождает предложение. Афоризм именно такого рода, притом достаточно высокомерный, пустил бывший разведчик и практикующий остроумец Леонид Шебаршин. Звучит это так: «Особенно много дала перестройка азербайджанскому и армянскому народам. Под гнетом царской монархии и сталинской диктатуры, в удушливой атмосфере застоя они не могли и мечтать об освободительной войне друг против друга». Дескать, есть такие народы, которые нельзя предоставлять самим себе, обязательно передерутся.

Обсуждение процессов в «советских республиках» в период 1985–1993 гг. выходит за пределы задачи, которую я себе поставил, но совсем их не коснуться нельзя.

Строго говоря, в 1985 г. на национальных окраинах царила обманчивая (а может быть, и не обманчивая) тишина. Да и в течение почти всего следующего года поверхностный взгляд не увидел бы там заметного оживления. Разве что зазвучали голоса в пользу идеи «регионального хозрасчета», т. е. более высокого уровня экономической самостоятельности. Попытки настоящих диссидентов выйти из подполья на Украине, в Молдавии, Прибалтике, Закавказье жестко пресекались: «двойной идеологический гнет» не был выдумкой «антисоветчиков».

При всем разнообразии национально-освободительных движений они схожи в главном. В каждом из таких движений есть люди, предпочитающие даже в борьбе с режимом не выходить за рамки режима, и есть стихийные силы, управлению поддающиеся мало. Стоит вечной мерзлоте слегка подтаять, эти силы обязательно заявят о себе. Межэтническая напряженность вырывалась наружу даже в советское время, когда это гарантированно вело на лагерные нары. Когда же дотоле безжалостная власть вдруг слабеет, жди серьезных событий.

Первый раз рвануло там, где меньше всего можно было ожидать: в идиллической и полностью русскоязычной Алма-Ате в декабре 1986 г. студенты-казахи предприняли попытку «русского погрома». Беспорядки были подавлены с привычной, казалось бы, советской свирепостью, но внимательные люди заметили разницу. Во-первых, дело не было полностью замолчано – оно пусть и акварельно, но обсуждалось в газетах. И во-вторых, самое главное, в этом обсуждении проскальзывали обороты типа «вместе с тем», «но надо признать и то, что».

Пессимисты настроились, что следом немедленно полыхнет и в других местах – но нет: 1987-й прошел, как многим тогда показалось, под знаком энергичного общедемократического пробуждения. Из событий года сколько-нибудь ярко национально окрашенными оказались лишь выступления крымских татар, требовавших организованного и за счет властей возвращения их в Крым и обустройства там. Некоторые мудрецы со Старой площади решили, что национальные вопросы и впредь останутся на обочине шоссе, ведущего в «обновленный СССР». А между тем именно в 1987 г. больше чем в половине республик возникли ядра организаций, из которых год спустя сформируются «народные фронты» и им подобные движения. Эти «фронты» поведут затем свои республики к независимости.

Настоящая бомба рванула в первых числах января 1988 г. на Кавказе. В Кафанском и Мегринском районах Армении вооруженные группы выгоняют местных азербайджанцев из их домов. Несколько сот (по другим данным, тысяч) человек с детьми бредут пешком в стужу через перевалы в Азербайджан. Их размещают в Сумгаите, где 27 февраля начинается армянская резня. Так разгорелся конфликт, столь изящно описанный Л. Шебаршиным. Этот конфликт длится уже больше 20 лет.

Многое произошло в том – 1988-м – году. Самым неприятным оказалось явление, предвидеть которое сумели немногие: заглушая демократов, в нескольких республиках стали все громче звучать голоса «историков», сливаясь в ликующий ослиный хор. Если бы Старая площадь, еще не совсем утратившая власть, уделила больше внимания материалам, которыми стали все гуще заполняться журналы и газеты (многие из них были органами местных ЦК КП!), а также телеэкраны в республиках, это, возможно, привело бы ее в чувство, но Старая площадь была занята чем-то другим. Мелькнул, чтобы куда-то немедленно сгинуть, Закон от 2 апреля 1990 г. «Об усилении ответственности за посягательство на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории СССР».

Профессиональные психопатологи когда-нибудь разберутся с феноменом детской безответственности ученых и журналистов, разжигавших национальную вражду. Они обрушили на голову малоподготовленного, мягко говоря, читателя и зрителя самые дикие открытия. Оказывается, сосед, прикидывающийся приличным человеком, уже семьсот, или триста, или тысячу лет пьет нашу кровь, он коварен и всегда наносит удар в спину. Этнос, представляемый автором открытия, самый древний на свете, а есть нации-выродки. Академик открыл это давно, но Москва трусливо засекретила его находку. И так далее.

Первые же сенсации такого рода открыли шлюзы массового безумия. Украинский кинорежиссер выступил с требованием раз и навсегда запретить все межнациональные браки, а уже заключенные – насильственно расторгнуть. По тбилисскому телевидению прозвучал призыв немедленно крестить всех аджарцев-мусульман. Можно не продолжать.

С приходом гласности печатному слову и телевизору начали свято верить. Правда, мудрецы разных наций утверждали разное, в связи с чем ученые диспуты завязывались уже между простыми людьми, перерастая в столкновения. В исторические споры на Кавказе, Западной Украине, в Молдавии вступали даже крестьяне, как метко заметил кто-то, «мучительно закладывая мозолистые пальцы в страницы».

На национально-заточенной интеллигенции конфликтных регионов лежит огромная вина за пролившуюся вскоре кровь – в первую очередь на писателях и журналистах. Отдавая должное их роли в демонтаже тоталитарных структур, нельзя забывать и об этом. В середине 90-х они начали оправдываться: «Не журналисты начинали войны». Верно, просто они делали их неизбежными. Мы помним, как разгорались армяно-азербайджанский и грузино-абхазский конфликты. Будоража память о давних исторических счетах, кавказские СМИ произвели эмоциональную артподготовку настоящих войн. Взвинтив людей до предела, они сделали все, чтобы раздались выстрелы.