Олег Матвейчев - Суверенитет духа

Техника завладевает человеком, когда он ее использует. Человек не только освобождается с помощью нее, чтобы потом, если его лишить техники, резко почувствовать несвободу на контрасте (попробуйте отобрать на один день у бизнесмена мобильник: он почувствует себя инвалидом, а ведь несколько лет назад делал бизнес без него). Этот глоток свободы, предлагаемой техникой — как доза героина, от дозы трудно отказаться, ломка чудовищна. И люди работают изо всех сил, чтобы приобретать новые машины, дивайсы, апгрейд.

Техника подсаживает на «свободу».Техника изменяет сознание, более того, создает само сознание как особый орган (ибо сознание не нечто натуральное, то, что в голове, а просто особый философский конструкт). Техника учит с собой обращаться. Человек сначала становится придатком техники, потом сам делается чем-то техническим. Ему необходим ремонт, лечение химическими препаратами: сначала у него искусственные зубы, искусственная пища, потом искусственная иммунная система, сейчас в некоторых фирмах уже начали практиковать вживление чипов в голову, пока добровольно. Кто-то уже меняет пол, пересаживает органы, скоро будут выбирать себе генетику, обслуживаться «умными бактериями»…

Все это Запад. Но люди при этом будут молиться Будде или Шишиге и гордиться тем, что «сохраняют самобытную культуру» или «религию» (кстати, и «культура» и «религия» — западные слова).

Вот что говорит ведущий американский фантаст, интеллектуал и сознательный западофил Ральф Петерс: «Наше культурное могущество нанесет ущерб тем культурам, которые не сможет подорвать. Не существует «достойного соперника» в культурной (или военной) области. Наша культурная империя привлекает все больше мужчин и женщин повсюду. И они платят за привилегию потери иллюзий. Американская культура подвергается критике за непостоянство, за свою «одноразовую» продукцию. Но в этом ее сила. Все предыдущие культуры пытались найти идеал, достигнув которого, можно было бы пребывать в состоянии статического совершенства. Американская культура есть культура средств, а не цели, — динамический процесс, который создает, разрушает и опять создает. Если неустойчивы наши труды, то таковыми являются и величайшие дары жизни — страсть, красота, прозрачность света в зимний полдень, да даже и сама жизнь. Американская культура — живая. Яркость, жизненность находят отражение в нашей военной силе; мы не ищем ультимативных решений — только постоянное улучшение. Все предшествующие культуры как в общем так и в военном плане стремились достигнуть идеальной формы жизни и зацементировать ее. Американцы, как в форме так и без, всегда предпочитали перемены (отдельные индивидуумы им противились, и их консерватизм был здоровым ограничением национальных крайностей и излишеств). Американская культура есть культура бесстрашных. Наша культура также является первой, действующей на включение, а не на исключение… Свобода — работает! У нашей военной мощи — культурная основа. Враги не смогут соперничать с нами, не став нами. Мудрые соперники не будут даже пытаться победить нас нашими средствами. Вместо этого они будут стремиться уйти от военной конфронтации и перейти к террору и нетрадиционным формам атаки на наше национальное единство. В военной сфере будет невозможно превзойти и даже приблизиться к возможностям сил на информационной основе, потому что они есть по сути своей продукт нашей культуры. Наша информационно оснащенная Армия будет использовать множество великолепных средств, но основой ее силы будет солдат, а не машина, и наши солдаты будут обладать навыками, которые другие культуры не способны реплицировать. Разведывательные аналитики, избегая сложности человека, любят оценивать силу противника теми средствами, которые он способен приобрести. Но приобретать или производить материалы недостаточно. Это не работало у Саддама Хусейна, не будет работать и у Пекина. Сложную систему взаимоотношений человек — машина, разработанную в американских ВС, невозможно продублировать за границей, так как ни одна страна не сможет воспроизвести у себя информационные способности наших солдат и офицеров. Несмотря на все жалобы — во многом оправданные — на нашу систему общественного образования, целостная и синергетическая природа образования в нашем обществе и культуре наделяет будущих солдат и морпехов естественным восприятием технологии и такой способностью сортировать и ассимилировать огромные количества разнообразной информации, которой никогда не достигнуть другим народам. Информационные способности нашего среднего мидлклассового ребенка приводят в остолбенение любого, рожденного ранее 1970 г. Наши компьютерные дети функционируют на уровне, недоступном даже для иностранных элит, и этим они в равной степени обязаны как школе, так и телерекламе, CD-ROM и видеоиграм. Мы превзошли нашу систему образования XIX века так же, как превзошли пилотируемый бомбардировщик. Тем временем наши дети проходят дарвиновский естественный отбор, поглощая такие дозы информации, которые отпугивают многих взрослых. Эти дети станут техновоинами…».

Цитата довольно длинная, но она оставлена такой, чтобы можно было увидеть, как в американце спустя две с половиной тысячи лет говорит грек. Именно эти чувства когда-то испытывали победители персов, победители Востока.

Вывод из вышесказанного однозначен: Запад — это серьезно. Смешно заниматься патриотическим шапкозакидательством и пытаться противопоставить себя ему с помощью политических угроз, политической борьбы, конкуренции на рынке, с помощью технических новинок в вооружениях…

Если мы хотим хотя бы встать вровень с Западом, надо создавать новый невиданный «дискурс», новую невиданную «культуру» (вот эти западные понятия уже не подходят!). Надо создавать такую «культуру», которая сможет как пожар, как эпидемия распространиться по миру, так как у мира не будет антител, так как иммунная система каждой культуры «пропустит» наш культурный вирус, как сейчас пропускает западные вирусы в виде дискурса и техники.

Понятно, что миру должна быть предложена отнюдь не новая цель. Не стоит вступать в конкуренцию целей. Это вызовет массу столкновений и это не тот вирус, который пройдет через иммунную систему. Так же неудачна будет и попытка предложить некое новое «средство», якобы пригодное для разных целей, якобы независимое от той или иной культуры. Здесь также начеку культурные иммунные системы. Возможно, должно быть предложено что-то, отвечающее глубинной сущности человека, что-то близкое, что все люди на Земле носят с собой, но что еще никем не эксплицировано.

Но почему мы вообще решили, что можем соперничать с Западом? Почему мы не есть обреченные на некое умирание, модернизацию и вестернизацию так же как и все?