Юрий Трубин - Листая страшные страницы

Увидел Гесс и то, что Фюрера ничем не остановишь. Да, впрочем, это было ясно и без применения специальных методов.

И вот тогда, уложив в пакет микрофильмированные материалы по всей работе руководимого им комплекса, Гесс отправился спасать собственную жизнь и выторговывать свое будущее.

Он сразу же был арестован. Но кто потом сидел, был ли это Гесс или его двойник, знают сейчас только самые первые люди Англии.

Однако все тот же упомянутый выше советский разведчик установил, что по материалам Гесса сразу началась работа, причем не столько в Англии, сколько за океаном.

Известно стало и еще о двух направлениях германских исследований, которые затем перешли к американцам и продолжаются до сих пор. Это инкарнация и алхимия.

О них мы специально расскажем позже.

Фюрер считал себя не только создателем новой сверхмощной империи, но и создателем нового исторического человека, который мог быть получен исключительно на основе нордического материала. И в этой исторической акции рассчитывал на активную помощь себе со стороны космических сил, желавших, по его мнению, того же самого.

Фюрер очень ошибся, недоучившись в свое время в закрытых масонских ложах. Сил, к которым он апеллировал никогда не существовало. И по уже указанной выше причине.

Прикрывающаяся гармонией сила зла интересуется исключительно остановкой духовно-творческого процесса. И Гитлер, как наш вождь народов Сталин, нравились ей, лишь поскольку тот и другой выражал идею капсулирования человеческого общества. В той же степени оба были привлекательны как борцы с христианской идеей.

Но Гитлер и немцы, как мы уже говорили, совсем не одно и то же.

Со второй половины прошлого века германская национальная идея все тверже и тверже устанавливалась на главной позиции: «Deutschland uber alles». Эту идею вовсе не следует сводить к примитивной мысли о том, что немцы хотели захватить побольше территорий и, превратив местное население в бесплатную рабочую силу, лопать самим украинское сало, запивая его французским вином. Для немцев, прекрасно, кстати сказать, умеющих обустраивать быт собственными силами, это никакая не идея. Вообще же идея сытой жизни за чужой счет — это идея люмпенов, а таковых среди германцев попросту никогда не было.

Нужно, в частности, упомянуть, что там, где на наших территориях стояли армейские части (а не СС), солдаты крестьянское имущество не хапали, за продовольствие расплачивались оккупационными марками. За наемный труд (например, стирку) давали неплохие по военному времени пайки.

По своей национальной культуре немец — человек готический. Это значит — ориентированный по вертикали и основанный на чувстве меры.

Про меру — понятно. Поэтому нужно объяснить, что здесь такое вертикаль.

Это прежде всего означает, что ценности там понимаются не в значении «больше», а в значении «лучше». «Немецкое мировое превосходство» и основано, прежде всего, на этом смысле.

В связи с этим важно коснуться религии и понять, что готический храм существенно отличается от православного не строительными деталями, а представлением людей о мире и о самих себе.

Православная церковная архитектура есть приглашение Богу прийти к нам на землю, не забывать нас. Что очень хорошо передано известной метафорой Высоцкого: «Купола в России крыли золотом, чтоб Господь нас лучше замечал».

Готический собор не призывает Бога спуститься вниз, а предлагает человеку подняться наверх. Готика требует не дожидаться Рая Небесного, а создавать его здесь и сейчас. И указует людям своей фантастической мощью на такую возможность.

В средневековые времена германцы не выдвигали идеи своего превосходства, потому что занимались организацией собственного мира, а не мира вообще. Однако в новейшее время массовая психология повернулась именно в эту сторону.

Вопрос — «Кто в этом мире мы такие?» — в России в последние сто пятьдесят лет тоже постоянно ставился. И ставится до сих пор, все с той же путаницей в ответах. Немцы ответили себе на него уже в конце прошлого века: «Мы те, кто делает все лучше прочих».

Исторический немец простоват только по первому впечатлению. Он очень ценит материальные приращения, но, главное, — не представляет свою жизнь без упорного каждодневного труда. Честное, добросовестное отношение немца к труду, составляя его основу, очень быстро приводит к тому, что он начинает с уважением относиться к каждому человеку, обладающему такими же качествами.

Очень интересная ситуация сложилась, в связи с этим, при вывозе советских девушек в Германию для использования их на сельскохозяйственных работах.

Девушки распределялись затем на немецких фермах в качестве подсобной рабочей силы, то есть прикреплялись к фермерским семьям. По сути дела германский закон никак их не защищал, и они ничего не имели, кроме рабского, по сути, статуса.

Тем не менее, простые сельские немцы воспринимали их несколько иначе. Очень работоспособные славянские девушки (трудились вместе с немцами и все очень много) быстро завоевали к себе уважение. Собственная комнатка, питание, которое часто шло просто с одного стола, выходное платьице и небольшие карманные деньги, чтобы девушка раз в две недели могла отдохнуть в ближайшем от фермы городке, составляли обычную бытовую норму. Некоторые увезенные после окончания войны не захотели возвращаться, и кое-кому это удалось.

Вернувшиеся на Родину, на жизнь в Германии не жаловались, и хотя работа у них была очень тяжелая, она покрывалась вполне удовлетворительным питанием и тем моральным обстоятельством, что немцы работали практически точно также.

Сделав еще один шаг назад в историю, следует напомнить и о немецких колониях на русской земле, образование которых поощрялось царским правительством.

Писатель и крупный дорожный инженер Гарин-Михайловский оставил очень примечательные записи поведения немцев на Волыни.

Получив в обработку и пользование свободные, в основном болотистые земли, немецкие колонисты принялись активно трудиться по их ирригации. Результаты очень скоро сказались и их сельскохозяйственная продукция начала конкурировать с местной. Однако более сильные в агрокультурных методах немцы, отнюдь не попытались воспользоваться собственными преимуществами перед тамошним населением. Наоборот, стремились делиться собственными знаниями и технологиями, что, впрочем, вызывало у местной публики глупый смех и откровенное отторжение.

Встав на ноги и накопив денег, немцы, по мнению коренных жителей, сделали затем удивительную глупость. Поскольку местные общины владели пустыми свободными землями (теми же болотистыми, на которые они не хотели тратить силы), немецкие колонисты предложили выкупить их в свое пользование. Посчитали цену так, как если бы земля продавалась в Германии. У местной публики аж дух захватило, поскольку они с удовольствием продали бы эту ненужную землю и за половину от предложенного. После продажи долго пили и обсуждали — какие немцы дураки. Кончилось все-таки не слишком весело. Через два года немцы стали производить такое количество сельхозпродукции и по таким низким ценам, что коренное неконкурентоспособное население принялось разоряться. Но, видимо, и тогда никто не вспомнил, что конкуренты их не обманывали и даже очень активно пытались приобщить к собственной высокопроизводительной системе.