Станислав Лем - Так говорил... Лем

— Вы высмеиваете этих сосудистых нанороботов, а ведь это устройства, которые могут произвести революцию в кардиохирургии. Я видел фотографию одного из них. Это своего рода маленькое плавающее сверло с диаметром меньше миллиметра. Если мы научимся ими управлять, они сделают ненужным шунтирование?

— ( С сомнением. ) Сначала следовало бы знать, где находятся отложения в артериях.

— Насколько мне известно, уже существует технология, позволяющая распознать, в каком месте кровеносная система закупорена.

— Я не спорю, что это может быть полезно, только объясняю вам, что существуют различные молекулярные соединения, которые даже могут размножаться, только не удалось еще объединить эту способность с таким их функционированием внутри организма, которое приносило бы ему какую-нибудь пользу. Представьте себе таких молектронических роботов, которые будут очищать стариков от пигментных пятен или отложений в артериях. Наверное, они были бы самыми эффективными.

Разумеется, трудно сказать, что будет через пятнадцать лет, потому что уже приведены в состояние готовности действительно огромные производственные силы. Однажды может оказаться, что и эти молектронические роботы заменят на еще более простые методы. Ведь эксперименты могут сконцентрироваться, например, на конструктивных принципах при развитии эмбрионов и привести к тому, что на склоне жизни у человека вообще не появятся такие патологические признаки, как, например, возникновение отложений, амилоидозы мозга или повреждения нервных волокон. К одной и той же цели можно идти разными путями.

— Несколько лет назад мы много разговаривали о книгах и будущем литературы. Вы тогда считали, что книга не проиграет электронике и всегда будет иметь своих верных читателей. Признаюсь, что, когда недавно я увидел проект экрана дисплея, который сворачивается как фольга, ничего не весит и позволяет просмотреть содержание любого книжного магазина или библиотеки мира, я подумал, что это, похоже, похоронный марш для книги.

— Разумеется, да. Но для меня подойти к библиотеке, вынуть из нее «History of Western Philosophy» Расселла и читать о святом Фоме — это нечто совершенно иное, чем автоматическое выхватывание текстов поисковой системой и выведение их на гибкую фольгу. Конечно, все, что содержится в этих стопках книг в моей комнате, уже теперь можно втиснуть в одну коробку. Но разве мне это для чего-нибудь нужно?

— Да, что-то я не чувствую у вас уважения к подобной «high technology».

— Потому что мне это не импонирует.

— Но раньше импонировало… В «Возвращении со звезд» есть сцена, когда герой вставляет миниатюрный кристаллик, на котором помещается, пожалуй, вся «Encyclopedia Britannica», в считывающее устройство. Похоже, что мы идем в другом направлении: не надо собирать дома груды кристаллов-чипов, достаточно «зажечь» компьютер и войти в интернетную сеть. Вы предсказывали прогресс миниатюризации, в то же время возникла сеть.

— Тогда прошу вернуться к «Магелланову Облаку». Там эта идея называется трионы. А если в общем, то скажу вам, что миниатюризация была реализована еще в докембрийские времена, когда появились первые многоклеточные. Любая невидимая невооруженным глазом клетка содержит в себе так называемый цитоскелет, в котором есть митохондрия, ядро и целая масса разных датчиков. Умерший уже профессор Дембовский когда-то написал книгу о туфельке под названием «Естественная история одного простейшего». Представьте, но у такого одноклеточного можно выработать условные рефлексы. Поэтому миниатюризация — это давняя история, а природа — все еще недосягаемый мастер.

— Не понимаю, какая здесь связь с книгой?

— Это совсем просто. Никакая миниатюризация и гибкая фольга не привлекут кого-либо такого, кто, как и я, предпочитает настоящую книгу. Для меня это — те же соблазны, как пластиковые куклы в натуральную величину, которые создают иллюзию касания человеческой кожи, имеют все отверстия для сексуального совокупления и вдобавок говорят нежным голосом. Это даже не очень дорого стоит… Мне это напоминает рассказ Грабиньского 1919 года под названием «Любовница Шамоты», повествующий о смерти наложницы героя, которая является ему в темноте. Он не может найти ее лица, раскидывает простыни и находит голый женский торс, а точнее говоря, его нижнюю половину, которая необходима для копуляции. Как легко догадаться, он в ужасе убегает. Мне такое пластиковое будущее не нравится. Меня никогда не интересовал промискуитет, потому что мне это было не нужно, но есть те, кто видит в этом цель жизни. Знаете, de qustibus non est disputandum . [204] о вкусах не спорят (лат.). Я старомоден, уж извините.

— ( Со смехом. ) Но я вовсе не уговариваю вас на секс с манекеном! Я просто вижу, что мои дети и ваша внучка выберут уже не книги, а свернутый рулон-компьютер. Впрочем, даже сегодня в библиотеке старопечатных книг мы не получаем инкунабулы на руки, только микрофильмы. Вскоре они будут пользоваться большим успехом, чем оригиналы.

— Но это особые вещи. У меня же в семье новая книга сразу же открывается и обнюхивается.

— Я тоже обнюхиваю. Однако это изменится. Мои родители каждый день на рассвете ухаживали за домашними животными. Мои же дочки еще недавно были уверены, что яйца делают на фабрике. Когда увидели курицу и узнали, для чего она «служит», пришли в возбуждение.

— Определенные привычки, разумеется, уйдут, но мне трудно представить, чтобы кто-то обнюхивал лист пластика. А что произошло с гиппологической [205] относящаяся к лошадям. лексикой? Знаете ли вы, что значит «конь засекается»? Это когда конь обивает себе щиколотки во время рыси. Это серьезный недостаток, а имеют его тысячи лошадей, что в конном спорте является основополагающим. А теперь? Вы правы, вид лошади — уже редкость. Меняются целые огромные поля лексики. Например: «Стоит на станции локомотив, тяжелый, огромный, и пот с него катится»… Моей внучке уже трудно понять этот прекрасный стишок, потому что таких локомотивов уже нет.

— Как вы знаете, один раз в год я выезжаю во Францию, где участвую в международном проекте дистанционного обучения: лекции записываются на цифровых носителях или на CD-ROM, которые рассылаются студентам, живущим в самых отдаленных департаментах Франции и Бельгии. Все это пока находится в зачаточном состоянии, но ясно указывает на будущее образовательной системы. Студент не будет выходить из дома, а будет только получать CD или соединяться с интернет-порталом. Как вы смотрите на эту, недалекую уже, перспективу?

— Я понимаю, что это неизбежно, но являюсь абсолютным противником такой системы.