Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6339 ( № 35 2011)

Так говорит известный московский религиовед Екатерина Элбакян, резюмируя антицерковные выступления, которыми последние месяцы переполнены печатные и электронные СМИ.

Не она первая, вспомним «письмо академиков» президенту (2007 год), не она последняя.

Давайте попробуем разобраться в том, что же понимается под словом «клерикализация».

В строгом смысле термин «клерикализм» указывает на такое политическое устройство, в котором профессиональные служители Церкви (клирики) выполняют государственные функции или участвуют в политической борьбе, чтобы, придя к власти, определять политику государства.

Но если государство является светским, а Церковь от него юридически отделена, то говорить о клерикализме в собственном смысле вряд ли возможно.

Широкое, по существу, безбрежное толкование клерикализма возникает тогда, когда понятие светского государства автоматически переносится на общество. В этом случае возникает понятие светского общества – а отсюда уже один шаг к тому, чтобы любое присутствие религии и Церкви в общественной жизни рассматривать как проявление клерикализации.

Что стоит за такой подменой? Ясно, что не правосознание и не научный подход. За ней стоит идеологическая ангажированность, которая питает «протестные настроения» и полемический задор как учёных, так и политиков. И слово «клерикализация» выполняет здесь роль политического слогана в устах тех секуляристов, с точки зрения которых Церкви нет места ни в одной общественной сфере – даже в культуре!

Спрашивается: а где же тогда место Церкви? Ответ очевиден: только в том жёстко ограниченном пространстве, которое Церкви отведено.

Но кто имеет право «отводить» такое пространство? Мне представляется, что «антиклерикалы» – последние, кто может претендовать на такое право. По очень простой причине: таким правом обладает только само общество, состоящее из граждан со всеми их законодательно закреплёнными свободами и правами. На вопрос о том, каким может быть присутствие религии вообще и Церкви в частности в жизни общества, в различных её сферах, должны ответить сами граждане.

В Церкви есть свои властные функции, которые относятся к её специфической жизни и деятельности. Но Церковь не сводится к «корпорации клириков», она состоит из всех своих членов, включая и священнослужителей, и мирян «самых разных состояний».

На церковном языке Церковь – это весь «народ Божий». И мы должны различать Церковь как религиозное сообщество и как организацию, как мы различаем общество и государство, которое является инструментом общества. Попутно заметим, что воинствующие секуляристы обитают не только в академических институтах и политических партиях, но и в коридорах госвласти, включая коридоры Старой площади.

Нельзя говорить о присутствии Церкви в общественной жизни, игнорируя само общество, то есть самих людей, граждан и группы граждан. Общество – это всегда конкретные люди, которые одновременно являются и гражданами государства, и членами религиозных объединений либо приверженцами безрелигиозных взглядов. И обсуждаемый вопрос связан прежде всего с проблемой формирования и усиления гражданского общества, о значимости которого, кстати, недавно напоминал и Патриарх Кирилл.

Вопреки агрессивным секуляристам и прочим «антиклерикалам» нужно со всей определённостью признать: современное общество (в отличие от государства) не является «светским».

Это показывают многочисленные социологические данные. Значительные сегменты общества составляют индивиды и группы, в разной степени религиозные, принадлежащие или тяготеющие к определённым религиозным традициям, но также и с весьма специфичными типами религиозного сознания. И «пределы светскости» должны определяться не какими-то абстрактными принципами, но реальной общественной ситуацией с учётом традиций, культурных особенностей, а также конфессиональной структуры конкретного общества.

Конечно, проблема «пределов светскости» является общей для всех государств европейского типа. Но в современной России эта проблема усугублена историческими обстоятельствами: с одной стороны, наследием эпохи государственного атеизма, а с другой – предшествующей эпохи государственной религии, то есть целыми столетиями, когда имело место жёсткое государственное регулирование религиозной жизни и деятельности.

Как сегодня решать все вопросы, касающиеся присутствия религии в школе, армии, тюрьме, в социальной сфере? Как поддерживать конфессиональный баланс? Как интерпретировать религиозные символы в государственной символике?

Для нашего общества это сравнительно новые проблемы, у нас нет традиций их решения. Но сегодня наше общество вместе с государством и религиозными объединениями пытается находить ответы на эти вопросы – в ходе общественной дискуссии, иногда полемики, через эксперименты (преподавание «Основ православной культуры»), в диалоге различных общественных и политических сил. Это нормальный процесс.

И на фоне этого вполне нормального процесса голоса радикальных секуляристов, протестующих против «клерикализации», звучат довольно странно. Потому что это голоса тех, кто вообще против всякого более активного и явного присутствия религии в обществе. Это голоса тех, кто хочет, чтобы религии в открытом общественном пространстве не было вообще, чтобы она не возвращалась после советского госатеизма и продолжала ютиться в социальных щелях. Секуляристы заявляют, что духовное они оставят Церкви, а мирским займутся политические партии. Однако «мирское» – это вся жизнь христианина, включая семью, воспитание детей, работу и убеждения.

При этом нельзя забывать о том, что радикальные секуляристы являются идеологической (и потому квазирелигиозной) группой. Они представляют не общество в целом, но определённое меньшинство граждан – меньшинство, которое стремится задавать тон в обществе, опираясь на свои частные убеждения.

Они против «политики клерикализации» Русской православной церкви. Но Церковь занимается совсем другим: она выполняет свою миссионерскую задачу и совершенно естественно и законно стремится к активному участию в жизни общества в соответствии со своими нравственными и религиозными ценностями, сохраняя при этом свою принципиальную автономию.

Государство же – как инструмент всего общества – призвано учитывать убеждения, интересы и права всех граждан и групп граждан: и большинства, и меньшинств.

Поэтому государство не может принципиально солидаризоваться ни с Церковью большинства, ни с активными идеологическими меньшинствами (вроде воинствующих секуляристов). Государство обязано заботиться об общем благе, то есть об обществе в целом – причём не только в экономической, культурной и прочих сферах, но и в сфере собственно религиозной.