Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6346 ( № 45 2011)

Предыстория такова. В течение последних 150 лет верующие обращались к синодальному изданию Библии, переведённой в середине ХIХ века. За эти годы текст великой книги вошёл в сознание паствы - старой и новой. И вот перевод на современный русский язык. Верующие по Библии, которая исторически перестала быть просто переведённой книгой, сделалась чем-то бо"льшим, предметом верования и обожествления, навряд ли обратятся к новому переводу. Неверующих, которых может привлечь помимо всего прочего и та каноническая сакральная наполненность Библии, что освящена полутора столетиями русской религиозной жизни, навряд ли привлечёт современный пересказ - слишком много, даже не заглядывая далеко, лжи, подлости, вранья было привнесено в жизнь даже за последние четверть века на этом - современном - русском языке. Ну как ни посмотри - "нет, ребята, всё не так", вспомнив Высоцкого, "всё не так, ребята". Впрочем, почему бы не перевести текст Библии на современный язык? Честное слово, я не против. Но вот можно ли веровать на основе такого перевода - это остаётся вопросом.

Я не библеист, чтобы взять на себя профессиональную оценку и сравнение, но всё же торжественность традиционного издания резко контрастирует с посылками нового. Сравним: "И вытесал Моисей две скрижали каменные, подобные прежним" (Исход, 34:4-7) и новый текст - "Моисей вытесал из камня две таблички, подобные прежним"[?] Не надо быть верующим или филологом, чтобы понять: две скрижали каменные - это не две таблички из камня, это две большие разницы, как сказали бы в Одессе. Здесь разные лексическая значимость и ценность слов. Высокий штиль и обыденный пересказ.

Иными словами, читателю, равно как и верующему, необходим некий непререкаемый канон - будь то вера или литературное произведение. Когда границы канона размываются, кончается вера и пропадает интерес к великим книгам. Что читать? Какой из вариантов Льва Толстого, Джойса, Маркеса, Ильфа и Петрова сегодня является каноном? Даже Библия, уж извините за сравнение, сегодня оказывается переделкой наряду с полным текстом (каким из имеющихся?) романа о Великом комбинаторе[?]

В принципе я не против многообразия в книжной жизни. Более того, только приветствую издательские возможности нынешнего времени. Меня беспокоит другое. Все эти уже многочисленные клоны и дубликаты вносят в литературное дело и читательскую любовь хаотическую неопределённость. Вы хотите читать вариант "Войны и мира", отвергнутого самим автором? На здоровье. А вы - полный вариант? Нет проблем! Проблема в другом. Издательский плюрализм (нехорошее словечко, с которого началась множественность вариантов) ставит один простой вопрос. Вопрос о подлинности.

О том единственном слове, которое должно встать на своё единственное место.

О том литературном эталоне, без которого не существует иерархии искусства, в нашем случае - искусства слова.

О том непререкаемом каноне, которому просто верят, потому что истина недоказуема. Она либо есть, либо нет[?]

О единственном и неповторимом творении, к которому, как говорится, ни прибавить, ни отнять[?] Исподволь уничтожается необходимость этой единственности[?]

Пишите как угодно, лепите на компьютере всё, что в голову придёт[?] вдруг что-нибудь да получится. А ведь именно по этому рецепту сочиняются сегодня тысячи и тысячи книг, которые трудно и книгами назвать. Эти книги даже не пишут - сочиняют корявым языком сюжеты о квазижизни, постепенно приуготовляя самоубийство литературы.

Вот навскидку ещё один пример. В течение семи десятков лет "Божественная комедия" Данте в замечательном переводе Лозинского была уникальным событием в культуре России. Лет пять назад появился новый вариант памятника в переводе В.Г. Маранцмана ("ЛГ", кстати, когда-то откликнулась на выход этого варианта). Прекрасно! Но хочется задать вопрос: а в каком из этих переводов настоящий Данте представляет свою невероятную поэму? Да и как отойти от первой - практически всем, даже не читавшим Данте - известной строки "Земную жизнь пройдя до половины"? Новый перевод предлагает нам "В средине нашей жизненной дороги[?]". Здесь "Божественная комедия" в её русском варианте сразу как бы раздваивается[?] То, да не то. Ведь на первых трёх буквах ты сразу "спотыкаешься" - "вср[?]". Но кто теперь скажет, какая из них подлинная?

О ЧЁМ ВСЁ ЭТО ГОВОРИТ?

Всё это - наличие двух неидентичных Библий, нескольких подобий книг Габриэля Гарсиа Маркеса или Ильфа и Петрова - говорит, помимо всего прочего, о зыблемости мира, в котором мы живём, о неочерченных его границах, о размытости, неопределённости и маргинальности современной жизни[?] А вы как думаете?

Сергей МНАЦАКАНЯН

Обсудить на форуме

Узнают, если захотят?

КНИЖНЫЙ

РЯД

Литературный Санкт-Петербург. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги, переводчики: Энциклопедический словарь: В 2 т. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. - Т. 1. - 640 с. - 3000 экз.

Литературный Санкт-Петербург. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги, переводчики: Энциклопедический словарь: В 2 т. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. - Т. 2. - 608 с. - 3000 экз.

Время летит быстро, мелькают имена, лица и исчезают, стираются в памяти. То в одном, то в другом печатном издании раздаются стенания о потерянных литературных поколениях, об ушедших непризнанных гениях, о властях предержащих, не обращающих внимания на настоящую культуру. Во всём этом есть изрядная доля правды, но есть и выставленный напоказ так называемый писательский, а на самом деле почти подростковый инфантилизм.

"Времена не выбирают / В них живут и умирают", - справедливо сказал поэт Александр Кушнер. Как хочется всё-таки, чтобы возобладала воля к жизни, воля к деланию важных и нужных людям дел! И тем более радостно становится, когда узнаёшь, что есть люди, исповедующие максимы: кто, если не ты, когда, если не теперь. К таким людям можно смело отнести доктора филологических наук, профессора кафедры русской литературы СПбГУ Ольгу Владимировну Богданову, замыслившую два года назад издание Энциклопедического литературного словаря.

И вот они перед нами - два замечательно изданных тома, вкусно пахнущие свежей типографской краской[?] А под обложками - под девятьсот (!) уже ушедших от нас и ныне здравствующих писателей.

Настоящий словарь - новый, единственный и уникальный по своему составу, введший в научный оборот огромное число прежде не учтённых и не зарегистрированных в иных словарях имён петербургских литераторов. Вместе с тем он создан с учётом того литературного материала, который был прежде зафиксирован в словарях "Русская литература. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги" (в 3 т. М., 2005) и "Самиздат Ленинграда: 1950-е - 1980-е годы. Литературная энциклопедия" (М., 2003). Следует отметить, что для наиболее полного представления того или иного участника словаря были привлечены как учёные-словесники, так и активно работающие сейчас критики, литературоведы, а зачастую и писатели.