Газета Завтра Газета - Газета Завтра 354 (37 2000)

Прямо перед собой Калинин увидел перевернутую на бок немецкую полевую пушку. Ее расчет, лежавший вокруг орудия, был мертв. Из ближайшего двухэтажного дома, проламывая деревянную заднюю стену, выползала, пуская дымы и надсадно урча, меняющая позицию "Пантера". Немедленно ощутив связь между "Пантерой" и поваленным орудием, Калинин, сгребая в охапку уцелевший свой экипаж, бросается к пушке, ставит ее на колеса, Снаряд загоняют в ствол, пушку наводят на самоходку. Удар со ста метров неотразим, "Пантера" превращается в факел, страшно орет сгорающий внутри экипаж, как будто это кричит от боли сама "Пантера".

Это был последний бой, в котором Юрий Калинин участвовал в Великой Отечественной войне. Потом эшелоном через всю страну ехал вместе с войсками на Дальний Восток. Разгром Квантунской армии после Восточной Пруссии показался маневрами. Хотя и там были опасности. Однажды, когда Юрий Калинин с другими офицерами ехал через сопки, на дорогу перед их "газиком" выскочил комикадзе. Самурай, увешанный взрывчаткой, был всего в десятке метров от машины. Водитель затормозил, а офицеры очередями из автоматов надеялись отбросить японца подальше от машины. Когда японец взорвался, передок командирской машины был всмятку, водитель тяжело ранен, а офицер, сидевший на правом переднем сиденье, разорван на куски. С тех пор Юрий Николаевич не любит сидеть в машине на этом месте…

После войны танковая судьба вела офицера Калинина по самым разным гарнизонам Советской Армии. Танковые армии и дивизии, составлявшие основу наземной мощи советской империи, были нужны повсюду. Повсюду были нужны и хорошие танкисты. В 56-м году Калинин со своими танками входит в Будапешт, участвует в подавлении антисоветского мятежа, потом учится в прославленной Академии Фрунзе (теперь это не то ОА, не то АО), служит в Забайкалье, в Германии. В 60-х он — комбат в танковом полку прославленной Самаро-Ульяновской гвардейской дивизии, известной всему миру под именем Железной. Танковый батальон Калинина — лучший в Железной дивизии в то время. Когда стала накаляться обстановка в Афганистане, одним из первых там оказался генерал-лейтенант Юрий Николаевич Калинин, который был одним из руководителей группы советских войск в этой республике.

В те годы там воевал и полковник Лев Рохлин. В один из дней этой войны подразделения Рохлина получили приказ на операцию в каком-то районе ДРА. Рохлин пытался оспорить дурацкий, по его мнению, приказ, но получил втык от высоких командиров. Пунктуальное исполнение этого приказа Рохлиным привело к громадным потерям, очень много советских солдат погибли, еще больше были ранены, хотя цель операции была достигнута. Стали искать виновных. "Материализация духов" привела к тому, что пальцем указали на Рохлина. Ретивые проверяльщики и дознаватели требовали снять его с комполка, понизить в звании. Авторы приказа на нелепую операцию само собой были в числе первых гонителей на своего подчиненного. Калинин, служивший тогда в руководстве отдела кадров в группировке, и еще несколько кадровиков решили спасти для Вооруженных Сил талантливого, как они были уверены, офицера. По жесткому требованию командования с комполка Рохлин был снят, было прекращено начатое недавно оформление на него звания Героя Советского Союза за героизм, но его документы удалось тихой сапой оформить в Москву в Академию Генштаба. Наученный горьким опытом того рокового боя, сохраненный для армии, генерал Рохлин потом спасет тысячи солдат от расстрела, а всю Российскую армию от окончательного позора, презрев и нарушив десятки приказов в Грозном.

После Афганистана Юрий Николаевич уходит в войска Гражданской обороны. Как раз тогда же происходит катастрофа на Чернобыльской АЭС. С первых дней Юрий Николаевич был на месте спасательных работ, лично руководил ликвидационными действиями войск ГО. Полученное облучение генерал скрывал до самой пенсии, чтобы не уволили раньше времени. Пришлось уйти на пенсию осенью 91-го года. В новой армии было не место для таких генералов, как Ю.Н. Калинин, — слишком многое знали и понимали эти старики, прошедшие так много войн и дорог. Калинина уволили из армии в числе первых. В ненастоящей армии нечего делать настоящему танкисту. Генерала-танкиста отправили на пенсию, а танки год за годом гнали за Урал, подальше от тех рубежей, куда их привел Калинин. Сотни и тысячи советских танков гнили, разворовывались, продавались кому попало. Потом их жгли в Грозном… Черная судьба, коснувшаяся Империи, накрыла и ее танки и ее танкистов.

Ельцинизм в упоении разрушал страну, армию, танки, Советскую власть. Этот путь закономерно вел к атаке на Верховный Совет, которая и состоялась осенью 93-го. Промозглыми дождливыми днями у Дома Советов формировались группы защитников Советской власти. Туда, к зданию на набережной, в первый же день после преступного ельцинского указа пришел и генерал-лейтенант Калинин. Его друзья и товарищи, уже давно собравшиеся в здании Верховного Совета, не позвонили ему, не хотели беспокоить старика. Тем не менее, когда "Дед" пришел в осажденный Верховный Совет, ему обрадовались все. Его опыт и знания были необходимы отрезанным от всего мира, зажатым во враждебной Москве добровольцам-защитникам Советской России. Старый генерал и сегодня гордится тем, что дважды в своей жизни он добровольцем пришел в Советскую Армию. Первый раз в 43-м, второй раз ровно через полвека. Юрий Николаевич нашел среди оказавшихся в "Белом доме" людей много своих бывших сослуживцев и подчиненных, десятки и сотни других советских офицеров. Вместе с Ачаловым и Макашовым Калинин — один из основных руководителей народного восстания 3 октября и обороны Дома Советов 4 числа.

Пока нет возможности рассказать ничего в деталях о том, чем непосредственно занимался "Дед" в черный понедельник разгрома Верховного Совета. Можно сказать только то, что своей личной храбростью и мужеством, быстрым принятием решений генерал вызвал всеобщее восхищение и уважение среди защитников Дома Советов.

Юрий Николаевич оставался в "Белом доме" до позднего вечера 4 октября. К семи часам вечера большинство защитников покинуло здание, на нижних его этажах и в подвалах остались только несколько десятков офицеров и добровольцев, которые с оружием в руках продолжали защищаться, они отказались сдаваться в плен. Дом Советов, как подбитый танк, полыхал громадной свечкой у тихой реки посреди города, чадил в синее небо черно-мазутным дымом. Так заканчивался еще один в жизни генерала танковый бой. Танки и в этот раз оказались на острие событий, на направлении прорыва. Танки и в этот раз решили исход боя. Четыре танка, расстрелявшие Дом Советов, поставили точку в славной советской танковой истории. Вместе с ХХ веком уходили, гнили в открытом поле и горели в Грозном, выставлялись на панель. "Дед" не знает и знать не хочет ублюдков, сидевших в тех четырех танках, — они предатели.