Газета Завтра Газета - Газета Завтра 880 (39 2010)

Но поймите, тут вступает в дело не только паралич государственной воли, наблюдаемый последние десятилетия, не только отсутствие необходимого инструментария — чего стоит один демонтаж Красноярской станции, но и определённая косность и инертность научного сообщества. Те люди, к которым широкая общественность прислушивается, не будут касаться этой темы — как же, сплошная конспирология, может пострадать научная репутация. Да и просто страшно — образ учёного, убитого или похищенного спецслужбами за прикосновение "к запретному", не зря нам навязывается.

Что касаемо теоретической возможности... Да, знаете, я ничего не исключаю. По крайней мере про "осаждение осадков" мы точно знаем, что это работающая технология. А вот HAARP... Некоторые утешают себя и публику — ну подумаешь, 3,6 мегаватта мощности, пренебрежительно мало по сравнению с энергоёмкостью атмосферных процессов.

Во-первых, я бы не верил в эту цифру. 3,6 мегаватта — это то, что есть в открытых источниках. Реальной мощности мы не знаем, компактную электростанцию для подобного объекта построить вполне реально с сохранением определённой секретности, да и сам HAARP — не единственный подобный объект.

Но дело же не в грубой мощности. Ионосфера — это крайне деликатная область. Вот, смотрите, они заявляют: мы имеем 3,6 мегаватта проектной мощности, при этом можем произвести возбуждение атмосферы мощностью 3 гигаватт. Разница — уже в три порядка. А на деле может оказаться ещё большей. Тут лучшая аналогия для профанов в данной области — это альпинист, который идёт по горному склону, и кидает вверх по склону снежки, ну, например, с целью проверить состояние снежного покрова — можно ли пройти? А в один прекрасный момент снежок оказывается той самой критической массой, которой не хватало для схода полноценной лавины. Триггерный эффект.

Вообще, физика — это самая безответственная в плане последствий наука. А смычка физиков и военных — особенно в США, у нас всё-таки доминировал принцип "как бы чего не вышло", и откровенных психопатов типа "нижнегородского страдальца", до принятия решений не допускали, так вот, такая смычка крайне опасна. Я не считаю фильм Стэнли Кубрика "Доктор Стрейнджлав" комедией — в реальности всё ещё хуже. И вообще, думаю, что при следующем "прорыве" в физике — при переводе субъядерных, так называемых "сильных взаимодействий", в практическую плоскость, человечество неминуемо погибнет.

Но вернёмся к ионосфере. Мне мыслится, что HAARP, да и сама идея о воздействии на климат через процессы в ионосфере, появились не просто так, а как попытка повторить "достижения" конца 50-х — начала 60-х годов, когда американские коллеги "ради науки" взорвали ряд ядерных устройств непосредственно в ионосфере. Наши, разумеется, не отстали. Тут и выяснилось, что при возмущениях в ионосфере климат может резко и непредсказуемо меняться, что оказалось неприятным сюрпризом. Тогда-то возник тезис о так называемой "ядерной зиме". Наверное, поэтому и отказались от воздушных взрывов вообще.

И опять же к вопросу о безответственности и компетентности: физики "не ожидали", что заряженные частицы унесёт по магнитным линиям за многие тысячи километров от места взрыва, хотя это уровень учебника для восьмого класса...

Но вот изменилась техника, изменилась математика, многократно выросли вычислительные мощности. Видимо, теперь за океаном считают, что они в состоянии просчитать климатические последствия точечного, управляемого воздействия на ионосферу.

Мне всё это мыслится авантюрой, которая рано или поздно приведёт к тяжелейшим последствиям, но, во всяком случае к жаркому лету 2011 года буду готовиться заранее, а там, кто знает, может, и снега в июле навалит, когда всё вразнос пойдёт...

Автор — радиофизик, пенсионер, доктор физико-математических наук

Когда я был на презентации первого номера журнала, позвонила одна моя подруга. Узнала о моём местоположении, и в трубке раздался веселый смех: "Всё вопросы задаёте? А не пора ли националистам уже ответы давать". Она права и не права. Название журнала сразу же указывает на академические аналоги вроде "Вопросов философии", и исторически "вопросы" свидетельствуют не о метаниях, но фундаментальном подходе и широком охвате создателей. Серьёзность претензий редакции видна по спектру имён и затрагиваемых проблем. Важная линия журнала — националистическая интерпретация некоторых исторических сюжетов, в отношении которых прежние националисты были настроены негативно или скептически. К примеру, исследование декабристского движения. Лишний аргумент: то, что происходит в России последние двадцать лет — это аномалия, не имеющая никаких исторических оснований и оправданий. Смею думать, что даже кадеты начала двадцатого века в отношении наших "либералов" и "реформаторов" действовали бы крайне жёстко.

Выход журнала "Вопросы национализма" — безусловное событие как в политической сфере, так и в интеллектуальном сообществе. Подобные площадки и слева, и справа можно пересчитать по пальцам. А уж общественный интерес к изданиям типа "Неприкосновенного запаса" упорно стремится к нулю. В этом плане забвение "Вопросам национализма" не грозит, что неизбежно накладывает на редакцию и дополнительную ответственность — планка читательского ожидания задана высоко.

Однако никуда не деться и от того факта, что этикеткой "русский национализм" маркируются понятия и явления, которые с одной стороны существуют практически в разных мирах, (но с другой — при желании могут запросто представить собой весь спектр политических сил, только с национальным и националистическим уклоном). Прозападные национал-либералы и евразийцы, православные монархисты и империалисты-социалисты, "чистые" националисты и сторонники различных версий "консервативной революции". Да и властный тандем у нас, как известно, состоит из русских националистов "в хорошем смысле слова".

Выбор редакции журнала — это национал-демократия. И здесь большой вопрос: является ли национал-демократический дискурс своеобразной эссенцией русского национализма, способен ли адекватно сформулировать повестку дня сегодняшнего и предложить сильный и привлекательный образ русского будущего.

Апелляция к чистому национализму неизбежно ставит ряд вопросов: что понимается под нацией, под национальным государством? Может ли проект "Etat—nation", получающий ощутимые пробоины повсеместно в "старой" Европе, стать актуальным русским ориентиром?

А в Чехии в начале года была запрещена Рабочая партия. Сия партия, помимо антииммигрантской риторики, выступала против членства Чехии в ЕС и НАТО, за запрет однополых браков, возврат графы "национальность" в паспорта. И тоже не вписалась в прокрустово ложе европейского "национального государства".