Газета Завтра Газета - Газета Завтра 940 (47 2011)

Однако попытки сделать это, безусловно, будут предприняты, поскольку тема, затронутая в ней, относится к разряду неполиткорректных. Дальше — дело совести ученого: принять полученное как данность и сделать соответствующие выводы, или отбросить как нарушающее уютную картину индивидуального мирка.

Раштон относится к первому типу ученых. Его не страшат результаты исследований. И если он вынужден спокойно утверждать, что черные статистически "глупее" белых, то и о том, что белые "глупее" желтых он говорит столь же бестрепетно.

Впрочем, данная часть работы Раштона, то есть сравнение IQ разных групп населения, сравнение черепных объемов и корреляция между первым и вторым, не есть главное. Канадский ученый утверждает, что главное, что отличает нас — белых, желтых и черных друг от друга — вовсе не цвет кожи, не рисунок папиллярных линий, даже не размер черепа и коэффициент интеллекта, а сексуальная стратегия популяции.

Как основу Раштон берет утверждение о том, что тело человека — всего лишь "ларчик" для генов. При этом каждый уникальный генетический набор стремится закрепить себя, как можно надежнее с точки зрения долговременных перспектив. И здесь "долго" играет гораздо большую роль, нежели "много", поскольку относительную малость некоторых генетических комбинаций может надежно защитить групповая солидарность.

Внимание! Раштон утверждает, что альтруизм, агрессивность, половые пристрастия и стратегии размножения, интеллект и расовая принадлежность связаны между собой, чему подтверждением приводит материалы исследований, частично проведенных им самими, а частично — его более или менее отдаленными предшественниками и коллегами-современниками.

Согласно Раштону, получается, что в сексуальном поведении homo sapiens присутствует два типа "реакции на самку". Один — размножаться бурно, но совершенно не заботиться о потомстве. Другой — размножаться умеренно, иметь немного детей, но заботиться о каждом. Многолетние исследования говорят о том, что беспорядочная сексуальная жизнь, раннее половое созревание и раннее начало сексуальной активности, высокая степень агрессивности распределяются в порядке убывания от негроидов к монголоидам. Европеоиды занимают здесь серединное положение: в меру блудливы, так себе умны, ничего себе агрессивны, умеренно заботливы о потомстве, вяло, но всё же альтруистичны.

Интересны выводы из труда Раштона, и эти выводы может сделать любой мыслящий человек, если он способен сложить один и один и умеет видеть.

Казалось бы, стратегия выживания "по-чёрному" должна быть наиболее перспективной как осуществляющая в потомстве воистину "чёрный передел" между физически здоровыми и телесно слабыми особями. Выжившие "супермены" должны, если смотреть неглубоко, завоевать мир.

Напротив, чрезмерная забота каких-нибудь китайцев о каждом ребенке должна приводить к избыточному накоплению "дефектного материала", лишенного способности к продолжению рода, приводящего популяцию к вырождению и исчезновению. Китай должен, кажется, обезлюдеть и сгинуть.

Интеллект, высочайший китайский, должен, кажется, привести к строительству мировой империи хань. Высочайшая относительная агрессивность каких-нибудь зулу тоже, на первый взгляд, должна привести к этому же, но с другой стороны. Ведь общим местом является то, что империи создаются и удерживаются либо хитрой подлостью, либо подлым насилием. Грубым давлением, беспредельной жестокостью.

История говорит, что величайшие государства создали белые. Глуповатые настолько, чтобы поступать иногда против собственной выгоды, агрессивные настолько, чтобы быть предприимчивыми, умные настолько, чтобы понимать преимущества "командного духа" над индивидуальным.

Да, китайская стратегия "малых дел" даже в размножении приводит к ошеломляющим результатам. Но где уверенность в том, что Серединная империя когда-нибудь пересечет Великую стену, которой сама себя ограничила? Нет никакой.

И обратно: вряд ли кто усомнится в том, что государство русских лишь временно "съежилось" и что эра нашей экспансии еще по-настоящему не начиналась.

Пожалуй, ни одна из национальных культур, кроме, разве, немецкой, не была так тесно связана с русской культурой, как французская. Их сотрудничество началось еще в средневековье, когда дочь Ярослава Мудрого Анна, отданная в 1049 году замуж за французского короля Генриха I, в течение многих лет успешно правила Францией при малолетнем сыне Филиппе I, причём, эту её деятельность высоко оценивали и современники, и большинство историков. Миновали столетия. В XVIII и XIX вв. в просвещенной России правит бал французский стиль: знание языка, литературы, моды Франции обязательны не только для светского, но любого образованного человека. Тогда же вослед "Германии туманной" в России начали бурно развиваться поэзия, музыка, живопись, наука, философические теории, "вольнолюбивые мечты", да так, что мир прозевал, как из примерного ученика она за какие-то полсотни лет стала чуть ли не законодательницей этих мудреных прежде для нее искусств.

Заметим попутно, что пиетет перед французской и немецкой культурами не помешал утвердиться в русском языке слову «англоман», но не вызвал подобных образований от имен "француз" или "немец". А случилось это потому, что людей, подражавших англичанам, ценящих их образ жизни и культуру, в России всегда было так мало, что их фактическая обособленность нуждалась в формальном закреплении, что и отразило их прозвище, не имеющее никакого отношения к русскому словотворчеству. В то время как люди, интересующиеся французской, немецкой и прочими культурами стран континентальной Европы, как прежде, так и теперь, являют собой обыденную картину русского просвещенного общества, и выделять их как-то особо смысла не имеет.

Год прошедший, именовавшийся годом Франции и России, принес достойные плоды взаимодействия наших культур, а минувшая неделя дала этому новые подтверждения. Вокально-инструментальный ансамбль старинной музыки "Les Arts Florissants" ("Цветущие искусства") — один из самых именитых в мире исполнителей барочной музыки на исторических инструментах во главе с его основателем и дирижером маэстро Уильямом Кристи привез нам в дар свое прочтение последней оратории Георга Генделя "Иевфай".

Ученик Гарвардского и Йельского университетов клавесинист Уильям Кристи так увлекся барочной музыкой, в особенности ее французскими сочинениями XVII-XVIII вв., что еще молодым переехал жить во Францию, где стал увлеченным пропагандистом, даже первопроходцем в ее изучении и исполнении, будь то оперы, мотеты, придворная музыка. В 1979 г. Кристи основал ансамбль "Les Arts Florissants", резиденцией которого уже 20 лет является город Канн в Нижней Нормандии, где расположена также созданная маэстро Академия молодых певцов. Свои изыскания в музыке XVII-XVIII вв. Кристи распространил также и на других великих европейцев: Монтеверди, Скарлатти, Росси, Перселла, Генделя, Гайдна, Моцарта. Он — один из тех, кому мир обязан возрождением интереса к барочной музыке. Почему он посвятил этому жизнь, поясняют его слова, сказанные перед концертом в Зале имени П.И. Чайковского: "Важнейшее свойство музыки — провоцировать движение нашей души. В этом смысле прошлое — лучше настоящего. Великие люди прошлого подчас говорят лучше, чем сегодняшние". К этому хочется присовокупить слова большого человека и гуманиста — Гилберта Кита Честертона: "С воспитательной точки зрения Старое время лучше Нового".