Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6355 ( № 3 2012)

Этот лейтенантик удержу не знал". (Тоже - "пошёл драить" в свою очередь!)

И совсем не зря, неслучайно сочув[?]ствует ему именно Римма!

Её образ - великая удача писателя.

Есть в книге глава "Должок" о том, как рванулся в послевоенные годы на помощь одному из былых подчинённых - а главное - товарищей, испытывая какое-то чувство вины за их - часто трагическую - судьбу. Уменьшительное словечко в заголовке употреблено из целомудренной нелюбви к "громкости", к патетике, которой наша литература изрядно злоупотребляла.

Написанное о жене - тоже исполнение долга. И перед нею ли одной? Римма - одна из множества ж д а в ш и х. Порой не только всю войну! Кто - возвращения из плена и последующих "родимых" лагерей. Кто же, как это и описано в повести, - из победного похмелья ("Гуляй, Вася, имею право[?]"); ждали излечения от глухоты, слепоты к тому, что испытывали надорванные "мирным" тыловым существованием жёны: "На ней лежало хозяйство, ребёнок, а ещё и работа. Утром занести ребёнка в ясли, затем на работу, на обратном пути закупить продукты и готовить".

"Она ждала", - благодарно, горестно, покаянно повторяет рассказчик, и когда он наконец по-настоящему разглядел и понял это "похудалое, замученное небесное создание" и (опять-таки - по-настоящему!) в е р н у л с я, - то "хорошела на глазах".

А ещё были ум и характер! В самый разгар "ленинградского дела" она сказала мужу: "Чего переживаешь[?] Все они из одной стаи[?] В блокаду жрали в три горла. "Ромовые бабы" им готовили, "венские" пирожные[?] Почему они не удерживаются, не могут, чтоб не скурвиться?" А потом и вовсе из партии вышла: "[?]Хрущёву поверила, он замахнулся и скис. Какие они все скоропортящиеся".

И, правда "Есть женщины в русских селеньях"!

Как-то в войну Гранин сказал, что боится: "Потом забуду всё".

Слава богу, не забыл и не утаил. Ни того, ни этого.

Андрей ТУРКОВ

В прорыве невиновны

КНИЖНЫЙ

РЯД

С.Михеенков. Серпухов . Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941. - М.: ЗАО "Издательство "Центрполиграф", 2011. - 254 с. - 4000 экз.

Каждый раз вспоминая битву советских войск под Москвой на Волоколамском и Тульском направлениях, мы, к сожалению, располагаем довольно скупыми сведениями о других эпизодах сражения. Почему Серпухов - последний рубеж перед Москвой - не пал и немецкие дивизии не хлынули по дороге на столицу, хотя перед этим врагам были сданы Калуга и Таруса?

Автор проделал огромную работу, перелопатив массу архивных материалов, тщательно изучив и систематизировав их. Новая книга открывает нам достоверные сведения о самой 49-й армии, её дислокации в сложившийся для страны военный период, воспоминания и свидетельства участников и очевидцев событий 70-летней давности.

"[?]Когда под Рославлем произошёл прорыв, кадровая и очень сильная 49-я армия стояла на севере укрепрайона вторым эшелоном за не очень боеспособными дивизиями московского ополчения. Но буквально за три дня до немецкого прорыва по приказу Генштаба 49-я армия была срочно снята с позиций и переброшена под Харьков. Немцы начали наступать на том же рубеже, откуда ушла 49-я армия[?]

Это была катастрофа. В это время 49-я армия растянулась от Харькова до Сухиничей, а по сути - до Вязьмы, потому что некоторые дивизии оттуда просто не успели выехать, их разбомбили в пути. Часть из них оказалась южнее, избежав сильных бомбёжек. Штаб во главе с генералом И.Г. ахаркиным - на полустанке возле Сухиничей[?] С запада шли немецкие танки. Так 49-я армия оказалась в Калуге, являвшейся южным (левым) крылом Можайской линии обороны".

Повествованию о попытках обороны Калуги в книге посвящены две главы. Калугу, к сожалению, пришлось сдать врагу, хотя её почти трое суток пыталась удерживать полнокровная и хорошо вооружённая 5-я гвардейская дивизия, переподчинённая отступившей 49-й армии.

В последующем в ходе ожесточённых боёв с 14 по 20 ноября 1941 года соединения и части 49-й армии нанесли поражение 13-му армейскому корпусу противника и в начале декабря остановили его наступление на рубеже западнее Серпухова-Суходол (20 км юго-восточнее Алексина).

16 декабря 49-я армия перешла в наступление. Главный удар нанесла 194-я стрелковая дивизия, занимавшая оборону в районе Кременки-Боровня-Дракино.

Вот что писал, в частности, генерал-майор А.И. Литвинов, являвшийся тогда членом Военного совета этой армии: "[?]Контрудар[?] сковал крупные силы 4-й немецко-фашистской армии и не дал ей возможности возобновить наступление на этом участке, ибо предназначенные для наступления войска были уже втянуты в бой". Более того, противник был вынужден бросить на участок западнее Серпухова часть своих резервов и израсходовать их для отражения контрудара наших войск. Это в известной мере ослабило силы 2-й танковой армии Гудериана.

Софья АНДРЕЕВА

Он убит подо Ржевом

КНИЖНЫЙ

РЯД

Духом Россия сильна : Поэтический сборник / Составитель И. Шахова, предисловие Л. Хабенкова. - М.: Союз Дизайн, 2011. - 192 с. - 1000 экз.

Эта книга не альманах, не сборник произведений различных авторов, а именно книга стихов на темы войны, разгрома фашистов под Москвой, и объединяет их одна общая идея: показать, благодаря чему смогла выстоять наша страна.

Кто-то из авторов проводил на фронт отца и не дождался, а теперь навещает Поклонную гору и Музей истории Великой Отечественной войны, чтобы поклониться всем-всем павшим. Кто-то помнит, как возвращались с фронта солдаты-победители в разрушенную, обескровленную страну, и вместе с ними возвращалась и жизнь.

И почти в каждом стихотворении вольно или невольно видишь, слышишь, чувствуешь, как рождается тот самый дух, которым Россия сильна, как проявляют его солдаты и ополченцы, женщины-матери, как этот дух воспитывается в маленьких детях, как они учатся воспринимать боль старших и боль своей страны.

Глава "В сорок первом, в сорок памятном году" начинается со стихов о Руси и России. Эти проникновенные строки написаны как известными поэтами нашего столетия, так и молодыми, только входящими в литературу авторами:

Скрипучий шаг наутро по брусчатке

Пронёсся эхом по примолкнувшей Руси.

Кулак бойца, не знавшего перчатки,

Сложился в русское: А, на-ка выкуси!

Пройдётесь вы московскою землицей[?]

Толпою пленных, это точно! А пока[?]

Не знали люди в этот день в столице,

Что строй парадный уходил уже в века!

Борис Картузов

Насмерть здесь с врагами бился