Владимир Попов - Моя Россия (Главы из книги)

Основная и конечная цель любой экономической системы, независимо от форм собственности — получение и распределение прибыли. Этим, в конечном итоге, определяется особенность любого национального хозяйства, общественного устройства, роль и место различных слоев населения в социальной структуре государства. В России производство прибавочного продукта исторически носило «болезненный» характер. Причина вроде бы ясна — объективно высокие издержки при производстве единицы товара. Отсюда и стремление наших предков к освоению новых территорий, поиск нестандартных решений и дополнительных источников прибавочного продукта. Суровый климат на огромных пространствах России — ключ к пониманию многих наших проблем, так как положительный результат в труде здесь достигается сложнее, чем в «теплых» странах. Интенсификация производственного процесса не всегда способна компенсировать издержки. Попробую показать это на примере. Допустим, что в странах с южным «идеальным» климатом, Малайзии и Кипре, на создание условной единицы продукции требуется условная расчетная единица энергии. Уже в Мексике этот показатель больше в 1,6 раза, Южной Корее, Японии, Австралии, Европе от 2 до 2,5 раза, в США — в 5 раз, в обитаемой части России — в 8 раз!

Поэтому никакие масштабные иностранные инвестиции в промышленность России за Уралом, только из-за любви к «процессу», невозможны, как бы ни заклинали об этом руководители страны. Успех ещё меньший, чем от камлания шаманов народов Крайнего Севера, просящих о милости духов, охраняющих род от несчастий и новой буржуазной власти. Высокие издержки зачастую обнуляют результат, а компенсировать их нечем. И так было всегда! Любому производству в России из-за сурового климата всегда была присуща высокая себестоимость продукции. Здесь сама жизнь требует большого расхода энергии. А энергия — это большие деньги, и потому продукт почти всегда более дорогой при прочих равных условиях. То же и с аграрным производством — мы всегда были страной с относительно минимальным объемом прибавочного продукта. Тысячу раз прав Александр Зиновьев — наша экономика, кроме сырья, мало интересовала Запад. Цель их экспансии другая — уничтожение цивилизации советско-русского типа, как альтернативной и более гуманной социальной модели развития человечества.

Но жаловаться на плохие природные условия — удел убогих и бездельников. Я убеждён, мы имеем всё необходимое для работы и обустройства жизни по-человечески. Россия удобно расположилась на одиннадцати часовых поясах. На её территории представлены все климатические зоны, нет только тропической. В Европе мы занимаем 3,06 млн кв. км — 40 % всей территории материка. В Азии — 13,1, или 30 % её территории. Это больше любой азиатской страны. Мы с полным правом являемся и европейской, и азиатской, и тихоокеанской державой. Общая площадь сельскохозяйственных угодий более 2,2 млн кв. км, 8 % всех пахотных земель в мире — наши. 51 % территории — лес. Это 22 % мирового лесного фонда. Мы располагаем почти всей таблицей Менделеева и 25 % запасов пресной воды. Даже усечённая Россия настолько огромна, что она не может быть частью чего-то. Нас запугали паникёры, что ей «не повезло», поскольку 70 % её территории находится в зоне рискованного земледелия. Всё правильно, но 30 %, а это почти полмиллиарда гектаров, находятся в зоне благоприятной для сельскохозяйственных работ. Земли, соотечественники, достаточно, чтобы, не напрягаясь, прокормить страну. Но и на остальной территории, если с умом, можно и нужно работать. Не забудем, на всякий случай, про 55 % всего мирового чернозёма, находящегося в России, а это 130 млн гектаров!

Полагаю, что климатические условия, тоже, мягко говоря, несколько драматизированы. За примером далеко ходить не надо. Канада — известная в мире житница. В провинции Саскачеван выращивают 45 % всей товарной пшеницы. Среднегодовая температура здесь — 2,4 градуса тепла по Цельсию. Это, для понимания, наш город Рубцовск Алтайского края. Природные условия Новосибирской, Омской, Кемеровской и Курганской областей, а также юга Тюменской области и Красноярского края почти не отличаются от остальных зерновых провинций Канады. Длительность сельскохозяйственного периода почти одинакова, как и перепады температур. Во многих штатах Северной Америки природные проблемы те же. Штат Южная Дакота, известный производитель свинины, говядины, кукурузы, сои и пшеницы, климатом уж точно не обласкан. Никто здесь на природу не сетует — от Бога она. Просто работают с умом, дружат с наукой и развивают современную инфраструктуру. Провинцию Северная Дакота не обходят стороной дикие морозы: до —50 градусов их не удивляют, как и жара до 50 градусов. Добавьте к этому снежные бури, торнадо, наводнения — короче, весь набор природных катаклизмов. Но это не мешает ей быть крупнейшим поставщиком пшеницы твёрдых сортов, яровой пшеницы и ячменя. По климату очень напоминает Оренбургскую область, только без наводнений и торнадо.

Примеров, достойных для подражания, и у нас достаточно. Пожалуйста, в немыслимых условиях Ангаро-Ленского междуречья уже во второй половине XVII века выращивали высокие урожаи пшеницы и кормили хлебом огромную территорию, вплоть до Камчатки. В наше время одна Хакасия, при хорошем хозяине, могла бы кормить всю Восточную Сибирь хлебом, овощами и фруктами. Но там сегодня плавят алюминий, а по бескрайним полям, заросшим ковылём, неприкаянно гуляет ветер. И лишь сметливые китайцы, арендуя тысячи гектаров земли и используя рабский труд местного населения, выращивают там овощи и планомерно травят ими народ, перебарщивая с минеральными удобрениями. Разумеется, при полном попустительстве местных властей.

Как мы видим, возможности увеличения посевных площадей в России огромны. Достаточно немного отъехать от Москвы, и перед вашим изумлённым взором откроется лесостепь на месте бывших колхозных земель. Посевные площади за 16 лет сократились на 40,6 млн гектаров, и процесс продолжается. О северных районах страны и говорить нечего — запустение. Вроде бы и войны не было! Но экстенсивный этап развития сельскохозяйственного производства, в любом случае, завершён. Это путь в тупик. Выход один — развитие агрономической науки, механизация, внедрение новых технологий, снижение энергетических и трудозатрат. И тогда народ, при целевой поддержке государства, будет в состоянии обеспечить свою безопасность в сфере продовольствия, ныне преступно потерянную. Более того, по экспортным оценкам, Россия способна прокормить до 700 млн человек. Даже если возможности завышены в два раза, — согласитесь, каков всё-таки экспортный потенциал страны, когда мир всё больше нуждается в качественном продовольствии.