Владимир Попов - Моя Россия (Главы из книги)

В XX веке число стран, заинтересованных в российской Смуте, не только не уменьшилось, а, наоборот, значительно увеличилось. Прежде всего, за счёт наших завистливых соседей, глаза свои просмотревших на красоты российских раздолий. Делать вид, что нас окружают миролюбивые нации — себя смешить, да и весь честной народ. К тому же, господа, только прошу не опускать смущённо глаза и делать вид, что вы не понимаете, о чём идёт речь, — мы лишились из-за политики руководства страны, необъяснимой, даже с позиций элементарного здравого смысла, нашей великой армии и флота. Поэтому снимите солнцезащитные очки, у современной России нет друзей, кстати, и никогда не было, даже в годы Советского Союза. Были союзники, вынужденные считаться с силой сверхдержавы, и только. В международных отношениях по-другому не бывает. В основе политики всегда лежит примитивный, но столь необходимый для выживания прагматизм.

Опасность войны в XXI веке будет определяться не только потребностью в ресурсах, о чём незадолго до своей смерти предупреждал И. Сталин, а начавшимся глобальным противостоянием между тремя враждебными друг другу цивилизациями: китайской, мусульманской и атлантической. Каждая из них имеет свои виды на территорию России и её богатства, как на спасительный билет в будущее. Помимо прочего, мы можем стать обычной разменной монетой в длительной борьбе за гегемонию между США и Китаем, которую с поклоном преподнесут более сильному противнику. Это не пустые фантазии, таковы возможные сценарии развития событий. Почитайте на досуге книги давнего и большого нашего «друга» со времён СССР, Збигнева Бжезинского. Ничего не могу сказать, талантливый и последовательный в своей ненависти к Русскому миру политик. Я мечтаю, чтобы таких врагов у нас было больше, глядишь, и сами возьмёмся за ум.

Такова суровая реальность. На её фоне Президент страны, излучающий юношеский оптимизм, с претензией на знание всего и вся в этом подлунном мире, вызывает, мягко говоря, часто недоумение. О втором лице тандема ничего не говорю, потому как многое уже написал в своих книгах. Он настолько погряз в «шахматной» игре с активами крупных корпораций и многоходовых партиях в борьбе за властный Олимп, что готов почти на любые геополитические «компромиссы», лишь бы Запад не объявил ему открытую войну.

На самом-то деле, для нас с вами, читатель, мировоззренческие установки и политические интересы руководителей страны не столь важны, как иной раз мы представляем. Значительно важнее сегодня разобраться в самих себе и попробовать понять движущие силы исторической России и её экономики. Напрасно полузабытый многими В. И. Ленин справедливо как-то заметил, что хозяйственная жизнь страны имеет свою логику развития, во многом не зависимую от действий правительства. Пролетарский вождь был необычайно умён, и он прекрасно понимал — власть, в силу разных причин, может совершать серьёзные ошибки или, выражая интересы правящего класса, принимать решения, не отвечающие чаяниям большинства населения. Правящая элита, быстро формирующаяся в процессе революционного изменения общества, крайне неустойчива в своём мировоззрении, моральных принципах и, как правило, не готова профессионально осуществлять функции государственного управления. Захват власти с неизбежностью порождает у многих выдвиженцев « головокружение от успехов», как здесь не вспомнить известную сталинскую формулировку, что в свою очередь приводит к появлению опасной болезни, называемой в народе «куриной слепотой».

Россия, находящаяся ныне под пятой олигархического капитала и порождённой им власти, имеет все симптомы этого заболевания. Но вознесённая на «Олимп» капризами судьбы питерская команда не спешит признать поставленный им диагноз. Невыгодно, да и время ещё не пришло, потому как нет серьёзных гарантий сохранения нажитых «непосильным трудом» материальных и финансовых активов.

Пришло время всё называть своими именами. Хватит стыдливо отводить глаза и делать вид, что мы не понимаем происходящего с нами и со страной. Англо-саксонскую модель рынка нам навязали по требованию и в интересах глобальных монополий с активным участием специалистов из США. Мнение «широких» народных масс никто не спрашивал, не сочли нужным. Собственно, народ и не настаивал, он с поразительным легкомыслием поддался соблазну красиво пожить при капитализме. Что ещё ему, простодушному, очень понравилось — работать, в отличие от надоевших своей правильностью коммунистов, клятвенно обещали не заставлять.

В те годы больше всего меня поразила беззубость и полная профессиональная непригодность наших титулованных экономистов. Вся их учёность и профессорская многозначительность исчезли в один момент, словно ветром сдуло. Короли оказались не только голыми, но и готовыми в любое время щёлкнуть каблуками перед новой властью. Разговоры, никто, мол, не знал, что нужно делать в условиях переходного периода — пустое. Академик Л.И.Абалкин, обидевшись на руководство страны, ушёл в тень своего института и растворился в его кабинетах. В бытность мою сотрудником аппарата Государственной комиссии по экономической реформе при Совмине СССР я неоднократно имел возможность убедиться, что Леонид Иванович концептуально мыслил правильно и имел ясные представления, в каких организационных формах без «шоковой терапии» возможен переход к рыночным отношениям. Характером оказался слабоват — жёсткая борьба, а иначе не победить, не его стихия. Классический учёный, одним словом, душевный человек. Недавно он ушёл из жизни, светлая ему память.

Остальные маститые, как студенты первого курса на экзамене по экономике, растерялись, не зная, какому же богу молиться — Марксу, Кейнсу или Фридману. Такие, как С. Шаталин и А. Аганбегян, тонко почувствовали дуновение ветра и быстро сменили убеждения, став более фанатичными сторонниками неоклассической теории, чем её глашатаи на Западе. Метаморфозы, произошедшие с некоторыми людьми в 90-е годы, просто поразительны. Хорошо помню Абела Гезевича по Новосибирску, где жил в 70-е годы. Выступления молодого академика, директора Института экономики СОАН СССР, на учёбе партийно-хозяйственного актива в Доме политпросвещения обкома партии пользовались неизменным успехом. Его красноречивые доказательства преимуществ социалистического планового хозяйства всегда были убедительны, а имеющиеся недостатки, как правило, порождённые головотяпством хозяйственников, в его изложении оказывались легко устранимыми под мудрым руководством партийных органов. Капиталистический способ производства подвергался испепеляющей критике, и слушателям, загипнотизированным железной логикой оратора, не оставалось ничего, как только соглашаться с неизбежной скорой гибелью эксплуататорского строя.