Итоги Итоги - Итоги № 5 (2012)

И вообще, Наполеон не хотел завоевывать Россию. Он надеялся, что после нескольких сокрушительных поражений, которые он нанесет русской армии, Александр покорно пойдет на переговоры, а затем совместно с Францией дружно выступит против Англии, где бы она ни присутствовала. Думаю, что, только уходя из сожженной Москвы, Наполеон осознал трагизм ситуации, в которую попал по собственной злой воле. Восемьсот тысяч солдат и офицеров практически из двадцати стран континентальной Европы вступили как захватчики на российскую землю, ушли же обратно, за границу, максимум десять процентов от этой человеческой массы. В новой истории нашего континента большего разгрома за столь короткий срок ни одно государство не знало.

— Поэтому и нет до сих пор в Париже ни одной улицы, носящей имя Наполеона.

— Зато есть улица Бонапарта. Бульвары и площади, названные в честь его маршалов и генералов… Необычность ситуации заключается в том, что французы Бонапарта воспринимают под знаком плюс, а Наполеона — под знаком минус. Как будто это два совершенно разных человека. Впрочем, в этом и кроется истина: одно дело — генерал революции, другое — военный деспот, обрекший на вымирание миллионы. Такова жизнь: именно в эпоху кризисов решаются основные задачи человечества. Государства-нации, те самые, которые возникли в Европе после войн Наполеона, больше не существуют. Они изжили себя. Вызовы, которые кидает нам время, имеют сегодня глобальный масштаб. И ответ наш на них должен быть глобальным, а не национальным.

Вот уже несколько десятилетий мы идем к созданию, а точнее — к признанию мирового правительства. Моя в полном смысле слова наполеоновская амбиция — в той или иной форме принимать участие в деятельности этой структуры, в какую бы ипостась она ни была обличена. Без такого правительства мы с задачами, поставленными современными кризисами, никак не сладим. Обратите внимание на то, что происходит сегодня в Европе. В критической обстановке разрешается невыполнимое. Болезненно, со скрипом рождается прообраз управленческих систем будущего. То, что у нас сейчас творится с финансами, скоро активно начнется и в политической сфере. Обидно только, что от кризисов страдают в первую очередь люди со скромным достатком.

— И последний вопрос: получаете ли вы роялти от использования во всем мире торговой марки «Наполеон»? Ведь под вашим фамильным брендом продается буквально все — от коньяка до дубленок.

— Как говорится, не в бровь, а в глаз. Если бы я получал хотя бы по одному проценту от прибылей с использованием налево-направо моей фамилии, я бы в пятнадцать лет уже ушел на пенсию и уехал бы загорать куда-нибудь на райский остров. Почему же ни я и никто из моих предков этого раньше не сделали? Ума не приложу… Спасибо за практическую идею, я всегда поражался нестандартностью русского мышления. Обещаю вам: если проиграю на выборах, непременно устрою показательное судилище над каким-нибудь спекулянтом, использующим нашу императорскую фамилию. Наполеон никому не позволит наступать ему на ноги. Разве не так?..

Кирилл Привалов

Недавний лауреат Нобелевской премии Андре Гейм вновь напомнил о себе. Знаменитый физик вместе с коллегами из университета Манчестера опубликовал исследование о магнитной природе графена. Работа, которой официально руководила старший преподаватель Института физики и астрономии университета Манчестера доктор Ирина Григорьева, интересна не только парадоксальным результатом — превращением немагнитного по своей природе материала в магнит. Это еще и большой шаг на пути к перевороту в современных технологиях. Намагниченный графен может оказаться тем самым недостающим звеном, которое выведет электронику на новый уровень — уровень спинтроники, на котором будущие девайсы, хранилища информации и компьютеры смогут работать совершенно по иному принципу.

Перспективный материал

Стоит напомнить, что полученный в 2004 году Андре Геймом и его коллегой Константином Новоселовым графен практически сразу признали суперматериалом. Состоящий из атомов углерода, он оказался не менее ценным, чем родственный ему алмаз. И все благодаря двухмерной структуре графена, толщина которого составляет всего один атом. Графен считается очень гибким и самым прочным из наноматериалов — его прочность на разрыв в 200 раз выше стали. Но самое главное — носители заряда в графене практически не имеют массы, что приближает их по данному показателю к частицам света фотонам. Это уникальное свойство подразумевает высокую подвижность электронов и может соответственно обеспечивать высокую скорость передачи информации. Немудрено, что детищу Гейма — Новоселова сразу же отвели роль чуть ли не революционера в области передовой электроники. Но почему же при всех преимуществах графена физикам так важно было его намагнитить?

Дело в следующем. Использование графена представляется наиболее перспективным в спинтронике, которую называют электроникой XXI века. Разница между двумя направлениями существенна: если в электронике информация переносится, шифруется и хранится с помощью заряженных частиц, то в спинтронике ключевую роль играет именно магнитный момент, или спин. «Спин — это не составляющая электрона, а его внутренняя характеристика, — комментирует директор научно-образовательного центра «Функциональные наноматериалы» Инновационного парка Балтийского федерального университета им. И. Канта кандидат физико-математических наук Александр Гойхман. — У спина есть два дискретных варианта, условно можно сказать, что один из них направлен вверх, а другой вниз, и дают они соответственно единицу или ноль, представляющие собой биты информации. Практически мы получаем прекрасный вариант для шифрования данных в двоичном коде — самой распространенной системе сохранения данных. Чем больше битов, тем больше комбинаций для сохранения команд и данных можно найти».

В электронике за единицы и нули отвечают сигналы: сигнал есть — это единица, сигнала нет — ноль. В спинтронике важно именно то, в какую сторону направлена поляризация спина. С помощью магнитного поля ее можно менять, чтобы по заказу получать единицу или ноль. А вот отсеивать единицы и нули, чтобы использовать их в программировании, физики научились с помощью так называемого магнитного туннельного перехода. «Допустим, мы пытаемся пропустить ток между двумя электродами, — поясняет Александр Гойхман. — Если в электронике это будет просто поток электронов от одной точки до другой, то в спинтронике между ними обязательно должен находиться диэлектрик, или слабопроводящее вещество». В обычных условиях диэлектрик не пропускал бы ток, но с учетом законов квантовой электроники, на которых зиждется спинтроника, и появляется так называемый туннельный эффект. То есть при одних условиях барьер из диэлектрика не пропускает электроны, при других — пропускает электроны только с определенным направлением спина. Так, собственно, и появляется возможность получить элемент памяти, записанный магнитным полем.