Майкл Кайдин - «Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера

То, что операция "Цитадель" перемолола соль германских танковых войск, было фактом, который не мог отрицать ни один немецкий лидер, и неважно, в какой форме были озвучены эти признания.

Была и другая сторона медали, о которой следует рассказать, и битва под Харьковом в августе 1943 года в этом отношении особенно показательна. Огромные победы русских, прогремевшие на весь мир, заслонили детали сра-

Сборный пункт подбитой немецкой техники

жений, в которых Вермахт временами превосходил своего противника и брал кровавую плату с русских, которые в соответствии с кредо Жукова считали, что никакая цена не является слишком большой, если цель достигнута.

Даже наиболее критично настроенные немецкие генералы рассматривают русское контрнаступление в районе Белгорода, как исключительно хорошо проведённое советскими генералами. Они менее великодушны в отношении исходящих из Москвы приказов и поясняют, что те исходили скорее из политических, чем из военных соображений.

В первый день мощного советского удара — то, что немцы называют началом Белгородского контрнаступления 5 августа — масса русских танков заполонила район вокруг Богодухова, к северо-западу от Харькова, и Грай-ворона. Затем, как сообщил один из командующих немецкими танковыми войсками на послевоенном брифинге американским офицерам в Нойштадте, русские танки "подобно лаве растеклись по широким равнинам к востоку о Ворсклы, где они были остановлены немецкими контратаками из района Полтава — Ахтырка".

Особенно интересно отметить настроение немцев и их интерпретацию ситуации вокруг Харькова. Утверждение, сделанное во время допроса командующих немецкими танковыми частями в Нойштадте, гласит:

Харьков образовал глубокий выступ немецких войск на востоке, препятствовавший противнику использовать его как важный транспортный центр и центр снабжения. Все предыдущие попытки отбить его провалились. Ни танковые атаки, ни массовые штурмы посредством пехоты не достигли успеха в обеспечении падения этого важного города. Хвастливые заявления русского радио и ошибочные сообщения немецких пилотов, объявивших о входе русских войск в Харьков в то время, как германский фронт стоял непоколебимо, не могли изменить фактов. Когда русское командование осознало свою ошибку, маршал Сталин приказал взять Харьков немедленно.

Именно приказ из Москвы стоил русским столь дорого, хотя в начале гигантского наступления Ставка была убеждена, что реорганизованная Пятая танковая армия не встретит существенных трудностей в освобождении Харькова от немецких войск. Ставка ошиблась в определении мощности немецких сил в этом районе и недооценила скорость, с которой Вермахт реагировал на советское наступление.

Пять дивизий немецкого XI пехотного корпуса эффективно закрыли Харьковскую дугу в тот момент, когда немцы обнаружили признаки разворачивающегося танкового наступления. Для обороняющихся советский план был совершенно очевиден, без каких-либо возможностей его варьирования; он определялся силами немцев и условиями местности. Немцы могли делать твёрдую ставку на то, что русские, даже при их нечувствительности к ужасным потерям, не смогут провести фронтальную атаку на прикрывающие Харьков укрепления, но бросят свои силы по кратчайшему расстоянию между флангами оборони-

Брошенные немцами шестиствольные реактивные минометы "Небельверфер"

тельной дуги к западу от города. Если бы им удалось прорваться в этой точке, они смогли бы вскрыть оборону и освободить город.

Считая, что русский план наступления должен следовать этой логике, нацисты выстроили мощную противотанковую оборону. Вдоль северного края "бутылочного горлышка" немцы выкатили и окопали на позициях свои смертоносные 88-мм зенитные орудия, наведя их на танкоопасные направления, и затем укрепили свою передовую линию обороны дополнительными батареями "8–8" на господствующих над предполагаемым полем боя высотах.

Не полагаясь только на эти орудия, немцы не успокоились относительно своей способности удержать Харьков, поскольку они ожидали, что русские атакуют крайне мощными танковыми силами. За день до русского наступления оборонительные порядки были усилены прибытием в город 2-й танковой дивизии СС "Дас Райх". Это мощное танковое соединение было направлено на наиболее угрожаемый участок.

Девяносто шесть "пантер", тридцать два "тигра" и двадцать пять тяжёлых самоходных орудий выдвинулись на позиции в ночь с 4 на 5 августа — как раз вовремя, чтобы встретить красные танки, рванувшиеся вперёд в массированном ударе.

Русские манёвры до сих пор ограничивались в основном концентрацией своих танков в деревнях и на заливных лугах на равнине перед построением в боевой порядок в точке сбора. Оборонявшие Харьков войска ответили мощными авианалётами.

Это был воздушный удар, подобного которому на русском фронте ещё не встречалось. Потери немцев в боеприпасах были столь высоки, что бомбардировщики "штука" не имели бомб, обычно использовавшихся при атаке на танки. Всё, что было доступно — это груз четырёхтысячефунтовых бомб, предназначенных для использования против боевых кораблей русских. Не было другого выхода, кроме как использовать эти двухтонные чудовища, и "штуки", загруженные этими тяжёлыми бомбами, взлетели и направились к месту сбора русских танков. К счастью для Вермахта, у этого рейда было мощное и эффективное истребительное прикрытие, иначе немецкие бомбардировщики просто были бы уничтожены.

Русские истребители возникли из облаков, чтобы защитить свои войска, но были перехвачены агрессивными нацистскими пилотами на "мессершмиттах" и "фокке-вульфах". Вместо того чтобы удирать от русских истребителей, которые были связаны боем, "штуки" построились клином, вошли в пике и ринулись к земле на танки противника.

Земля тряслась и колыхалась на мили вокруг, когда тяжёлые бомбы взрывались в области цели с силой землетрясения. Каждый раз, когда четырёхтысячефунтовая

Разгром

бомба взрывалась, удар разносился вокруг, как исполинский удар грома. Относительно свободные от атак русских истребителей, пилоты "штук" с "великолепным спокойствием" пикировали к земле, выполняя бомбометание с исключительной точностью. Через минуты после первой волны — а на подлёте были ещё и другие — занятая русскими танками деревня пылала от края до края. Среди поднимающихся к небу языков огня от домов и ферм можно было заметить более яркие белые вспышки рвущихся боеприпасов и топлива от взрывающихся и полыхающих русских танков.