Андрей Фурсов - “Реформа” образования сквозь социальную и геополитическую призму

Сфера образования в последние годы стала полем самого настоящего сражения между сторонниками его реформирования и их противниками. Противники — профессионалы, родители, общественность; сторонники — главным образом чиновники и обслуживающие их интересы «исследовательские структуры» — продавливают «реформу», несмотря на широкие протесты. Пишу слово «реформа» в кавычках, поскольку реформа — это нечто созидательное. То, что делают с образованием в РФ — это разрушение, сознательное или по глупости, некомпетентности и непрофессионализму, но разрушение. Отсюда — кавычки.

Одной из линий противостояния «реформе» образования была и есть критика Закона об образовании, других нормативных актов, выявление их слабых мест, нестыковок и т. д. Здесь уже сделано немало и с большой пользой. В то же время возможен и другой подход: рассмотрение комплекса «реформаторских» схем и документов — ЕГЭ, Федеральный государственный образовательный стандарт (далее — ФГОС), Болонская система (далее — БС) — в целом как некоего общественного явления, в более широком социальном и геополитическом (геокультурном) контексте, а также в плане информационно-культурной безопасности страны, которая в современном мире является важнейшей составляющей национальной безопасности. Значение социального контекста понятно: любые реформы, тем более в образовании, всегда связаны с интересами тех или иных групп, учреждений, имеют социальные цели.

«Геополитический контекст образовательной реформы» — такая формулировка на первый взгляд может вызвать удивление. Однако сегодня, когда геополитические противостояния приобретают всё более выраженный информационный характер, когда политическая дестабилизация достигается с помощью информационных войн, то есть информационно-культурного воздействия на сознание и подсознание групп и индивидов, а результат этого воздействия во многом зависит от уровня образования объекта воздействия (чем выше уровень образования, тем труднее манипулировать человеком), состояние образования становится важнейшим фактором геополитической борьбы. Не менее важным, чем, скажем, уровень социальной поляризации, измеряемый такими показателями, как индекс Джини и децильный коэффициент. Я имею в виду то, что если, например, система образования способствует росту поляризации (вплоть до состояния «двух наций», как это было в Великобритании в середине XIX в. или в России в начале XX в.), то она работает на обострение социальной напряжённости, а следовательно, снижает уровень не только внутренней (социосистемной), но и внешней (геополитической) безопасности общества.

«Для затравки» в статье будут кратко охарактеризованы последствия «реформы» образования, проводимой под «мудрым» руководством Андрея Александровича Фурсенко; затем мы поговорим о социальном аспекте и возможных социальных результатах снижения уровня образования; далее мы кратко «пробежимся» по структурам, готовившим реформу, — этот вопрос почему-то остаётся в тени. Следующий пункт — вопрос о том, как «реформа» образования может повлиять на положение РФ в международном разделении труда и как она соотносится с провозглашённым курсом на модернизацию. Скажу сразу: она противоречит этому курсу и, более того, подрывает его. Неудивительно, что, во-первых, деньги на реформу образования в РФ выделил Всемирный банк, решивший зачем-то (действительно, зачем?) облагодетельствовать Россию. Во-вторых, в РФ, словно стервятники на падаль, потянулись представители «хитрых» западных структур, за научным и неправительственным благообразным статусом которых скрываются большие и острые зубы хищников. Почему-то для проникновения в Россию эта публика избрала именно сферу «реформируемого» образования, те образовательные учреждения, которые «на ура» принимают реформу. Как заметил в своё время Пётр Васильевич Палиевский, булгаковский Воланд бессилен против здорового, он цепляет только то, что подгнило изнутри. Понятно, что для успеха информационно-психологической войны превращение образования в сеть, «населённую» легко манипулируемыми «сетевыми человеками», — это беспроигрышный ход в мировой борьбе за власть, ресурсы и информацию. Поэтому сегодня образование — это намного больше чем образование, это будущее, битва за которое уже началась и проигрыш в которой означает выпадение из Истории. Итак — по порядку.

Если говорить о последствиях «реформы», то первое— это значительное падение уровня образования и подготовки учащихся в средней и высшей школе как результат введения ЕГЭ и БС. Как человек, почти 40 лет преподающий в высшей школе, свидетельствую: егэизированные студенты — это демонстрация культурно-образовательной варваризации и информационной бедности. Если в последние 25–30 лет культурно-образовательный уровень выпускников школ снижался постепенно, то несколько егэшных лет не просто резко, а катастрофически ускорили этот процесс. Лучшее, чем ЕГЭ, средство перспективной дебилизации и культурно-психологической примитивизации подрастающего поколения придумать трудно.

У снижения уровня интеллекта и эрудиции как результата реформы есть ещё два аспекта, крайне губительных для развития умственно-образовательного потенциала. Речь идёт о дерационализации мысли и сознания и о деформации исторической памяти.

Уменьшение числа учебных часов по таким предметам, как математика и физика, фактическое изгнание из школьной программы астрономии — всё это не просто сужает и обедняет картину мира учащегося, но непосредственно ведёт к дерационализации сознания. Сегодня широко распространяется вера в иррациональное, магическое, в волшебство; пышным цветом расцветают астрология, мистика, оккультизм и прочие мракобесные формы; кино (далеко ходить не надо — сага о Гарри Поттере) рекламирует нам возможности магии, чудес. В таких условиях уменьшение часов по естественно-научным дисциплинам работает на триумфальное шествие мракобесия, на то, чтобы астрология в сознании заняла место астрономии, дезориентируя людей и облегчая манипуляцию: человеку, верящему в чудеса, легко «впарить» любую пропаганду, не имеющую рациональной аргументации. Создаётся впечатление, что все эти манипуляции со школьной программой, помимо прочего, должны подготовить людей к принятию нового типа власти — магической, основанной на претензии на волшебство, на чудо, в реальности оборачивающееся чем-то похожим на пляски на сцене в голом виде героев «Приключений Гекльберри Финна». Но это палка о двух концах.