Андрей Фурсов - Новая опричнина, или Модернизация по-русски

Если посмотреть на последние 150–160 лет функционирования России в мировой капсистеме, то очевидны две стратегии. Первая, условно называемая «стратегией Александра II» (при нем был заложен ее фундамент), заключается в том, что Россия – часть системы, ее верхушка – часть, хотя и не очень желанная, мировой верхушки, экономика – финансово несамостоятельный сырьевой придаток. В стране – нарастающая социальная поляризация, взаимоотношения верхов и низов приобретают характер отношения если не двух рас, то двух наций. Результат: три революции в 1905–1917 годах, Гражданская война, распад. Теоретически России после этого вообще не должно было существовать – ее должны были поделить на части. Однако национал-большевики во главе со Сталиным нанесли поражение интернационал-коммунистам (троцкистам) и собрали страну.

Не всегда выходит так, как задумывается сильными мира сего. Россия выскочила из смертельной западни – и реализовалась вторая стратегия (с 1929 года) – стратегия Сталина, или Красной империи: Россия не как часть мировой системы, а как Антисистема. Ее отличительные особенности: развитие ВПК и контроль центральной власти за потреблением верхов. Последнее – вообще важная вещь в русской истории. В условиях, когда совокупный общественный продукт невелик, одна из главных задач центроверха – контролировать потребление верхов, не дать им проесть страну и довести до белого каления народные массы. Контроль за потреблением вводится не из-за любви к низам, но прежде всего для сохранения служилой иерархии.

Это правило «учета и контроля» русская власть соблюдала практически всю свою историю за исключением двух случаев. Первый раз она нарушила это правило в 1860-е годы, когда сама власть олигархизировалась и вместе с верхами принялась грабить страну. Результат – 1905 и 1917 годы, «чемодан, вокзал, Париж, Берлин, далее – везде». И второй раз с конца 1980-х, когда власть вместе с олигархами (превратившись в макроолигарха ) начала грабить население. Исход этого «предприятия» пока неизвестен.

То есть за последние полтора века Россия «прокрутила» две принципиально разные стратегии интеграции в мировую капиталистическую систему. Обе они оказались неудачными. И говорит это об одном: когда страна с низким уровнем совокупного общественного (и прибавочного) продукта втягивается в капиталистическую систему, единственный выход для ее существования – автаркия, «социализм в одной, отдельно взятой стране». Но как показал советский опыт, при демонстрационном эффекте капсистемы это весьма трудно, если не невозможно. При виде капиталистического изобилия наша элита, простите за выражение, ссучивается и с конца 1950-х годов начинает получать чувство глубокого удовлетворения, все более превращаясь в элемент капсистемы. Окончательным условием интеграции в капмир и получение капбочки варенья и капкорзины печенья были сдача и слом СССР частью советской же верхушки, т. е. горбачевщина, от каинова пятна которой мы до конца не избавились до сих пор.

И последнее. Помните советский фильм «Служили два товарища»? Там герой, роль которого исполняет Ролан Быков, попав в окружение, говорит: «Пусть белые гады не радоваются. Мы умрем сегодни, они умрут завтри!» Нам, конечно, от того не легче, но капиталистическая система уходит вместе с СССР. Есть очень четкая синхронизация между фазами развития капиталистической и системы «Россия». Гегемония Голландии в капсистеме у них – у нас расцвет Московского царства. Кончается гегемония Голландии – и уходит Московское царство. Господство Британской империи – Российская империя, эпоха Петербурга. Уходит Великобритания – уходит и самодержавие. И дальше: гегемония США – эра СССР. Ушел Советский Союз – США тоже осталось недолго, причем США как кластеру ТНК, поскольку государство США мы победили в «холодной войне» в первой половине 1970-х годов.

Другое дело, что возникнет на месте капиталистической системы? Если посмотреть работы таких авторов, как Аттали, и других, ясно, что планируется создание гораздо более жестокого, неэгалитарного, и эксплуататорского мира, чем зрелый капитализм. И – минус примерно 6 млрд населения планеты, которые не нужны. (Это положение А. Фурсова подробно раскрыто в статье «Новая пересдача карт мировой истории», http://news.km.ru/novaya_peresdacha_kart_mirovoj_i/print.) Русским, в соответствии с этими планами, похоже, нет места на посткапиталистическом «празднике жизни».

Кризис России совпадает с глобальным кризисом капсистемы. И это делает нашу нынешнюю Смуту не похожей ни на что. А потому поиски рецептов спасения в нашей прошлой истории, надеясь на повторы (приход мининых и пожарских, которые повесят олигархов на бушпритах их яхт), вряд ли будут успешными. Нужна новая технология власти и знания, которая обеспечит неожиданный рывок в будущее, а затем – удар-прорыв из будущего в настоящее.

Вот что интересно: Россия часто показывает миру кое-что из его будущего. Например, «чекистский принцип», который реализовал себя в России, начиная с опричнины, сейчас странным образом начинает проявляться в мире. Когда рушатся нации-государства и возникают корпорации-государства, в мире возникает множество «чрезвычайных комиссий». Это сами корпорации-государства по утилизации собственных стран, крупные террористические группы, это транснациональные корпорации. Ведут они себя как «чрезвычайки». Мировой кризис – это столкновение не столько государств, сколько неких новых агентов, врывающихся из будущего в виде «неочрезвычаек». Глобальный кризис больше походит на то, что Фернан Бродель писал про Средиземноморье XVI–XVII веков: «Можно ли вырваться из социального ада?» Социальный ад – борьба «чрезвычаек».

Как готовиться к этой борьбе? Здесь трудно сказать. В любом случае, нужно зорко смотреть в будущее, не питая иллюзий. По принципу «Не верь. Не бойся. Не проси». При этом – добросовестно изучать автомат Калашникова. И внимательно читать работы Максима Калашникова.

Председатель Совета безопасности клуба выпускников Военного института иностранных языков (ВИИЯ) Виталий Волчков говорил о возможных сценариях развития кризиса:

– Развивающийся кризис в течение достаточно длительного времени не был неожиданностью для экспертов – тех, кто предполагает. Но, главное, он не был неожиданностью для тех, кто располагает – для десижен-мэйкеров – мировых решающих инстанций – глобальных игроков.

Отдаляя коллективными усилиями начало кризиса с 70-х годов ХХ века, глобальные игроки, каждый по-своему, готовились к тому, чтобы преодолеть его с наименьшими потерями и с наибольшими приобретениями. Как говорится: кому – война, а кому – мать родна.