Итоги Итоги - Итоги № 16 (2012)

Кама Гинкас никогда не ставит спектакли на злобу дня. И «Шутов Шекспировых» задумал давно. И кто его знает, на какой площади он разыграл бы этот карнавал и какие шутки вертелись бы на языке коверных Алексея Дубровского и Сергея Лавыгина, если бы за последние месяцы мы не определились с географией. Теперь знаем, где фломастером на огрызках картона выводили «Свободу Ходорковскому!» — такой плакат через зал вместе с другими несет персонаж, похожий на Путина. И слово «карнавал» — тот, который праздник, — было у всех на устах, когда катались в разукрашенных машинах и брались за руки на Садовом кольце. А потом случается... ну, например, то, что случилось на «Нике». Где бывший Гамлет — Миронов злобно играл в мяч черепом бедного Йорика, леди Анна — Собчак посылала в монастырь несчастную Офелию — Хаматову, а Гусман изображал шута, одновременно и «вынужденного», и «по профессии». Сюжеты из жизни легко множить. Главное, не забывать, что, когда мнишь себя персонажем высокой трагедии, ветер может неожиданно раскачать колокольчики на колпаке. Они зазвонят по тебе.

«Дуй, ветер, дуй». Финал отдан двум старцам — Глостеру (Валерий Баринов) и Лиру: «В наш век слепца ведет безумец... Чтоб видеть ход вещей на свете, глаз не надо. Смотри ушами!» Игорь Ясулович играет своего короля с такой щемящей нежностью, что к его совету нельзя не прислушаться. Он и на сцену спустился с небес. Правда, по канату. Цирк, да и только.

Лирика в вине

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

В продаже — новый роман Мастера Чэня «Дегустатор»

Время перед глобальной катастрофой — для потомков всегда время завораживающее. Последние месяцы, недели и минуты, когда все еще хорошо, когда длится обычная безмятежная жизнь, когда первые раскаты грома вызывают лишь веселое любопытство, а рвущий подолы ветер даже не намекает на грядущий ураган, — все эти моменты в глазах последующих поколений неизбежно наполняются особым, предзакатным очарованием. Не случайно так любят литераторы воспевать время перед Первой и Второй мировыми войнами, не зря таким надежным и уютным видится нам финал советской эпохи, таким поэтичным — период до дефолта 1998 года.

«Дегустатор» Мастера Чэня тоже рассказывает о таком солнечном пятачке на краю великой беды. Впрочем, о катастрофе, описанной в романе, сегодня вспомнит не всякий: речь у Чэня идет об осени и зиме, предшествовавших январю 2006 года — черному месяцу, когда введение новых акцизных марок разом обрушило алкогольный рынок в России, оставило без работы сотни профессионалов, а главное, уничтожило множество компаний, изданий и надежд.

Главный герой «Дегустатора» — романтический, мужественный и немного загадочный Сергей Рокотов — винный аналитик, и этим по большому счету все сказано. В романе есть и любовная линия (во время дегустационной поездки по Германии Сергей влюбляется в безупречную Алину Каменеву — главного редактора культового журнала La Mode), и детективная интрига (один из дегустаторов отравлен прямо во время дегустации в старинном замке, и Сергей устремляется на поиски убийцы). Но обе они служат не более чем приманкой, способом заставить читателя проглотить огромный массив энологической информации, составляющий подлинный предмет романа. Вино, винный рынок и его трагическое крушение — вот настоящие герои «Дегустатора», всем остальным отводится в лучшем случае роль обаятельных статистов.

Нет-нет, не стоит думать о Мастере Чэне дурно: он автор порядочный, поэтому любовная линия худо-бедно приковыляет у него к закономерной развязке, а убийца будет установлен. А длинные паузы и немотивированные лакуны в развитии обоих сюжетов не покажутся читателю особенно тягостными, ведь они будут заполнены интереснейшими подробностями винодельческой практики, сделанными с натуры портретами великих виноделов, рекомендациями по подбору вин и прочей информацией, которую потом можно будет с толком применить в утонченной светской беседе.

Мастер Чэнь (в миру — Дмитрий Косырев), в прошлом известный главным образом как создатель ретродетективов из восточной жизни, в очередной раз подтвердил свою репутацию одного из лучших в стране производителей изящного easy reading'а. Впрочем, на сей раз его роману, пожалуй, немного не хватает концентрации — сюжетных поворотов на 350 страниц могло бы быть и побольше, да и справедливости стоило бы восторжествовать в конце чуть более убедительно. Однако это уже по разряду придирок — все равно лучше Чэня в нише приятного и необременительного развлекательного чтива у нас сегодня работают немногие. Да и послевкусие его роман оставляет самое приятное — как сказал бы герой «Дегустатора» Сергей Рокотов, немного чернослива с легким дымным оттенком и тонами вишневой косточки.

В ледяном раю

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Вышла в свет книга Марины Москвиной «Гуд бай, Арктика!..»

Со времен гимназических и советских многие жанры как-то подзатерялись и были полузабыты. Меж двумя стихиями — детских книжек и высоколобой взрослой литературы — почти исчезли подростковый роман и роман воспитания (вспомнили Крапивина?). Столь же бесспорно исчезновение из издательско-читательского оборота романа путешествия. И это после беззаботного детства с Жюлем Верном на ближайшей полке. А Тур Хейердал и «Фрегат «Паллада» — тоже ведь не пустой звук. Да и советская проза охотно использовала топику путешествия в идеологически выдержанных сюжетах — взять хоть тех же «Двух капитанов».

Сегодня пафос географических открытий в литературе большая редкость. И роман, составленный из путевых заметок, если и возникает, то не у самых раскрученных авторов. Скорее у тех, кто пишет не «под премии» и не «под издателя», а сам по себе.

Вот и Марина Москвина в этом смысле сама себе баронесса. На «Букера» она претендовала книжкой «Гений безответной любви», написанной совсем в другом жанре. «Моя собака любит джаз» получила Международный диплом Г.-Х. Андерсена. Но помимо всего этого на счету у Москвиной романы о путешествиях в Гималаи, Японию, Индию и бог знает куда еще. Это, как говорится, для души. Своей и читательской.

Из всех путевых романов «Гуд бай, Арктика!..» вышел, пожалуй, самым экстремальным. Что и неудивительно. Ведь как-никак не на курорт собираются герои. Им предстоит сплавать на Шпицберген и Северо-Восточную Землю на голландской шхуне «Ноордерлихт» (Noorderlicht — «Северное сияние») под эгидой английского сообщества Cape Farewell. Главная цель плавания — посмотреть, что происходит с арктическими льдами, способны ли они отражать 80 процентов солнечных лучей (как принято считать) и оберегать землю от глобального потепления. Но, конечно, научная цель не главное. Герои словно бы вернулись к своим подростковым фантазмам и вновь пропитались романтикой морских и полярных странствий. Они почитают за счастье погладить ладонью шершавые лыжи Нансена (раритет, однако!), подвешенные к стене каюты на чугунных крюках. Героиня Москвиной признается: «Да знаете ли вы, что моя мать Люся была страстно влюблена в Тура Хейердала? Я могла бы стать его дочерью. Или дочерью Жака Ива Кусто. В него Люся тоже была влюблена. Но я родилась у нее от другого великого человека...»