Итоги Итоги - Итоги № 17 (2012)

И как быть со старым добрым почтовым адресом? Одних только улиц Ленина на новой территории поди с десяток! Потому адрес жителя Большой Москвы вскоре будет выглядеть так: город Москва, поселение такое-то, улица такая-то, дом и т. д.

А ведь первоначально идея расширения столицы подразумевала межмуниципальную координацию на уровне федерального округа. Образовался бы он в результате слияния Москвы и области или бы в него попал только центр столицы, например, до Третьего транспортного кольца, не важно. Главное — появилась бы новая административная единица, управляемая непосредственно федеральными властями. А это — иной уровень планирования и финансирования.

Но после того как Сергей Собянин озвучил детали будущего устройства новых территорий, стало ясно, что за основу концепта «большой» Париж точно не взят. Московия больше напоминает малайзийскую Путраджайю, что в 20 километрах от столицы Куала-Лумпура. Это кибергород и город-сад одновременно, где районы делятся на зоны — правительственную, жилую, рекреационную. В Московии их тоже планируется три — ведомственная, научная и парковая.

Между прочим, несмотря на все охи и ахи, чиновники из Путраджайи предпочитают каждую свободную минутку проводить за ее пределами, так же как и их коллеги из Астаны и Бразилиа. А все потому, что «парадиз» по указу свыше не строится. Впрочем, оптимисты вспоминают казус иного рода — Санкт-Петербург. Что и говорить — пример блистательный, если только не вспоминать, сколько денег и человеческих жизней великий Петр утопил в невских болотах.

Уроки труда

/ Политика и экономика / В России

Жить стало лучше, вот только жить веселее не стало. Кризис вроде бы миновал, однако, по данным исследования Global Barometer of Economic Pain, индекс экономической напряженности в России сегодня практически такой же, как в лихие 90-е. Наглядное свидетельство тому — победа на муниципальных выборах в Тольятти и Ярославле кандидатов от оппозиции. О природе явления, а также о вечном «кто виноват и что делать» спорят член высшего совета «Единой России», первый зампредседателя Федерации независимых профсоюзов Андрей Исаеви замдиректора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер.

С одной стороны

Андрей Исаев: «В России зарплаты и пенсии растут, пенсионный возраст не повышается... Чего бастовать-то?»

Андрей Константинович, в последний раз столь высокий уровень экономической напряженности в России — 40 процентов — социологи фиксировали в конце 90-х. Чем вы объясняете этот факт?

— Оценивая результаты подобных соцопросов, следует учитывать российскую специфику: люди зачастую просто выражают свои эмоции. Сами они, скорее всего, ни в каких акциях участвовать не собираются, но, когда их спрашивают, будут ли волнения, с удовольствием отвечают: «Будут!» Чтобы, мол, начальство не дремало. Ситуация очень далека от катастрофы середины — конца 90-х, хотя уровень напряженности, надо признать, в последнее время действительно несколько вырос. Есть общая закономерность: напряжение в обществе растет не во время кризиса, а в момент выхода из него. В период кризиса люди исходили из принципа не до жиру — быть бы живу. Но сегодня они видят, что их работодатели этого правила уже не придерживаются, что они перестали себе в чем-либо отказывать. А в отношении работников механизмы экономии действуют до сих пор, что вызывает естественное раздражение. Что делать? Провести кампанию по пересмотру коллективных трудовых договоров и изменить соотношение прибыли и зарплаты. Реализовать предложение Владимира Путина о расширении участия трудового коллектива в управлении предприятием. Существенно повысить зарплату в бюджетной сфере, что окажет влияние на весь рынок труда. Все это можно сделать в течение одного-двух лет.

— Есть мнение, что страна обречена на повышение градуса социальной напряженности уже в силу структуры ее экономики. Все сливки с благоприятной внешней конъюнктуры сняты в нулевые, цены на энергоносители уже не будут расти такими темпами. Добро бы не упали.

— Точно не упадут. А если США продолжат свою нынешнюю внешнюю политику — будут расти. Если бы они воспринимали Россию в качестве своего главного конкурента, то, конечно, уронили бы цены. Так, как это было в 80-х. Но поскольку сегодня главным конкурентом Америки является Китай, импортирующий энергоносители, она не заинтересована в дешевой нефти. То есть даже если нам не удастся слезть с сырьевой иглы, у нас все равно будет достаточный запас прочности. Кроме того, избранным президентом предложена программа, предусматривающая резкое повышение доли обрабатывающей промышленности, инновационных предприятий в экономике страны. А правительство, по всей вероятности, возглавит Дмитрий Медведев, который также нацелен на то, чтобы поднять несырьевой сектор. Поэтому уверен, что там произойдет существенный рост и это позволит эффективно решать социальные проблемы.

— В любом случае жизнь трудящихся не так легка, как хотелось бы. Но в отличие от Европы, где уровень соцзащиты, как правило, выше, у нас почему-то почти нет забастовок.

— Достигнутый уровень социальной защиты там действительно выше. Но у нас тренд на повышение, а у них — на понижение. Если в России зарплаты и пенсии растут, пенсионный возраст не повышается, а позиции профсоюзов усиливаются, то чего бастовать-то? А в Европе, напротив, идет постепенный отказ от социальных гарантий. Что, естественно, вызывает протесты. Напомню, что и в России в 90-е годы миллионы людей по призыву профсоюзов выходили на площади. Но тогда был негативный тренд. Профсоюзы не политические партии, они не занимаются протестом ради протеста.

— Трудовой кодекс, вы считаете, здесь ни при чем?

— Это такой либеральный догматический штамп: в законе не написано, что забастовки можно организовывать каждый день по поводу и без повода, — вот их и нет. Если бы был реальный потенциал недовольства, он так или иначе выразился бы — в стихийных забастовках, голодовках, пикетах. Никакие ограничения не остановили бы людей. Если этого нет, значит, дело не в законодательстве. Кстати, в конце прошлого года мы по инициативе правительства либерализовали соответствующие нормы Трудового кодекса, сократив, в частности, сроки прохождения предзабастовочных процедур. И что же? Никакого всплеска забастовочной активности не произошло.

— Еще одна претензия к законодательству: нынешние нормы препятствуют созданию альтернативных профсоюзов, то есть фактически закрепляют монополию ФНПР.