Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6368 ( № 16 2012)

Это был настоящий внутренний раскол, основанный на геноциде русского народа.

По свидетельству известного писателя П. Мельникова (Печерского), этот раскол увеличивался тем сильнее, чем больше правительство "уклонялось от русской народности".

Уникальное и величественное явление старообрядчества в российской истории, его упорство в отстаивании благочестивых заветов предков, доходящее часто до мученичества, являются свидетельством свободы и независимости народного характера. Это и есть проявление истинной сути народного духа. Сегодня историками и публицистами, особенно из числа "консерваторов-имперцев", совершенно игнорируется то обстоятельство, что в российской империи миллионы русских людей, староверов (к началу ХХ века - их было по разным оценкам до 20 миллионов!), считали правителя государства, того самого "царя-батюшку" из патриотических мифов, орудием антихриста или прямо самим антихристом. А синодскую церковь красноречиво именовали "казённой", единственное назначение которой - помощь правительству в подавлении социальной и религиозной свободы в государстве, искоренении всяких следов традиционной национальной культуры.

При этом перерождение и кризисное состояние официальной Церкви в империи признавалось всеми, кто имел смелость посмотреть на проблему объективно. Философ С. Булгаков не без удивления и горечи писал: "Церковь находилась в эпоху татарского ига и находится теперь под турецким игом в лучшем положении, чем под рукою "православного" правительства в России".

О давнем порабощённом положении Церкви и многих проистекающих из него грехах архиереев и священников часто забывают те, кто представляет так называемое сергианство уникальным явлением церковной истории ХХ века. Оно - естественный этап на том пути официальной Церкви, на который она встала со времён Петра и даже ещё раньше, с церковных реформ конца XVII века, когда новообрядческий патриарх Иоаким приговаривал, не стыдясь: "Не знаю ни "старой" веры, ни "новой", но как велят начальники, так и творю[?]"

Христианская вера покинула накуренные и раздушенные салоны вельмож и затаилась в крестьянских избах, по лесным староверским скитам Волги и Керженца, устремилась к Белому морю и ещё дальше - за Каменный пояс, в Сибирь. Либерал П. Милюков признавал: "Всё, что было в России религиозного, - всё это или перешло на сторону народной веры, или втайне ей сочувствовало. На стороне господствующей Церкви остались или равнодушные к вере, или способные пожертвовать ею для житейских выгод[?]"

Вопреки предательству национальной "элиты" народная Русь сохраняла в почти неповреждённом виде обычаи и духовные заветы предков в течение всего так называемого имперского периода. Длительное успешное сопротивление государственному социальному и духовному насилию было возможно потому, что, несмотря на репрессии и "реформы", хозяйственный уклад во многом оставался прежним. Русский крестьянин, трудившийся на земле, вёл такой же образ жизни, как его пращуры; мало изменился быт купцов и мещан, занятых традиционными промыслами. Это была чрезвычайно консервативная среда, почти не затронутая новшествами.

Большевистский режим истребил основные социальные слои, на которых держалась народная Русь, и в первую очередь - крестьянство. Земледельцы, согнанные с земли, превратились в городских "лимитчиков". Участь оставшихся в колхозах оказалась ещё тяжелее и беспросветнее. Таким образом была безжалостно уничтожена вся прежняя основа жизни, питавшая и поддерживавшая самобытную культуру и строгую религиозность.

Реформами Петра и политикой его преемников были дерусифицированы и развращены высшие слои общества, а большевики дерусифицировали и обезбожили сам народ.

В результате за спорами почвенников и западников, консерваторов-имперцев и либералов, длящимися два столетия и с новой силой вспыхнувшими в постсоветской России, как-то осталось незамеченным, что русского народа больше не существует, по крайней мере как единой духовной и культурной общности. Есть только русскоговорящее население, разбросанное на значительном пространстве и почти не имеющее между собой никаких внутренних связей, кроме административно-фискальных.

Забыв своё, мы превратились в нацию подражателей в быту, культуре, политике у нас всё заимствованное у других. И даже наш современный "русский" национализм является идеологическим плагиатом из чужой политической практики. Все российские партии и движения, от крайне "правых" до ультра"левых", пытаются вести свою нацию путями чужой цивилизации, только через разные "двери".

Их программы - от неонацизма до либерализма - это рецепты, рассчитанные на потребление именно "русскоговорящим населением", лишённым собственных духовных и национальных ориентиров. На эту же аморфную человеческую массу рассчитана и всеядная идеология казённого патриотизма, мешающего в одну кучу без разбора, под вывеской "исторической преемственности", и белых и красных, и святых князей и комиссаров. Вне зависимости от того, какая из современных политических программ возобладает, она не приведёт к возрождению русского народа, а только продлит агонию постсоветского общества на территории РФ.

Мы оказались едва ли не единственным народом во всём мире, лишённым своего национального духа. "Земля Русская" и "правоверная вера християнская" были неразрывны в сознании наших предков. В основе русской цивилизации лежит два краеугольных камня: великорусская народность и православие. Великороссы создали государственность, а христианство стало смыслом его существования. Причём христианство не в гуманистическом понимании современных интеллектуалов как набор абстрактных благопожеланий, не в бюрократическом толковании правителей и придворных архиереев как соглашательство со всеми преступлениями власти, а в самом строгом и чистом виде - как бескомпромиссное следование Божьим заповедям и борьба с врагами Божьими.

Русский народ был всегда воином Христовым, а за последние три столетия живой идеал веры подменили мертвечиной общественно-политических учений, обмирщили и выхолостили душу народа, придавили социальной несправедливостью.

Но хотя здание нашей цивилизации разрушено - фундамент остался. Этнически, несмотря на перенесённые потери, жесточайший геноцид, утрату самобытности, русские сохранились. Отчаянные попытки найти смысл своего существования, неудовлетворённость жалкими "идеалами" сытости и перспективой нравственной комы свидетельствуют о том, что жив и русский дух. Соединение этих изначальных основ может положить начало новому национальному возрождению.