Виктор Файтельберг-Бланк - Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)

Действительно, нестабильность власти в городе, постаянные восстания и заговоры порождали в Одессе «эпидемию слухов», что снова армия Антанты «спешит» в Одессу, а большевики сдатут Одессу после ультиматума Антанты, или что румынские войска в 10 километрах от города и скоро будут в Одессе, или что в Москве восстали все жители, а генерал Деникин вот — вот займет всю Украину.

О пародоксальных «одесских явлениях» той поры пишет И. Бунин: «В Берлине нынче хоронят Розу (Р. Люксембург — авт.). Поэтому в Одессе — день траура, запрещены все зрелища, рабочие работают только утром, в «Одесском Коммунисте» статья: «Шапки долой!». Десяток яиц стоит уже 35 руб., масло 40. Библиотека «национализирована», книги продаются только тем, у кого есть «мандаты». И вот являются биндюжники, красноармейцы и забирают, что попало: Шекспира, книгу о бетонных трубах, русское государственное право… Берут по установленной дешевой цене и надеются сбывать по дорогой. На фронт никто не желает идти.

Происходят облавы «уклоняющихся». Целые дни подводы, нагруженные награбленным в магазинах и буржуазных домах, идут куда-то по улицам».

22 июня 19-го в одесском цирке состоялся митинг на тему «Диктатура пролетариата и коммунистическая партия» с участием представителей украинского правительства, Одесского исполкома и Губкова партии. На митинг собралось около 250 человек, что «выражали свое недовольство стуком и хлопаньем».

В начале июня 19-го И. Бунин фиксирует «горячие» одесские новости: «Домбровский арестован, ночью разоружали его части, и была стрельба. Домбровский — комендант Одессы. Бывший актер, содержал в Москве «Театр Миниатюр». У него были именины, пир шел горой. Было много гостей из чрезвычайки. Спьяну затеяли скандал, шла стрельба, драка… Комендантом Одессы, вместо арестованного Домбровского, назначен студент Мизикевич».

Личность коменданта Витольда Домбровского занимала современников и публицистов. Было известно, что штабс — капитан В. Домбровский был то ли офицером — фронтовиком первой мировой войны, то ди профессиональным разведчиком российской разведки, что в 18-м перешел на службу к большевикам как «военспец». В феврале — марте 19-го Домбровский служил «красным» комендантом губернского Екатеринослава (Днепропетровска).

Вместе с В. Домбровским в Одессу прибыла «подозрительная» комендантская сотня (очень похожая на особый отряд при Гришине — Алмазове), преданная лично Домбровскому и состоящая из грузин и чеченцев. В. Домбровский пытался организовать альтернативную власть в Одессе, не подчиняющуюся ни Исполкому Совета, ни губкому партии большевиков. Он утврждал следователей, руководителей милиции, пытался «самолично» обложить контрибуцией одесскую буржуазию. Для контроля над комендантом губком утвердил его помошником представителя профсоюза пекарей, большевика Н. Матяша. Но Н. Матяш погиб при невыясненных обстоятельствах.

Приказом РВС Третей Украинской советской армии «за злоупотребления» В. Домбровский был арестован. Но его личная коменданская сотня не приняла нового коменданта и начала вооруженное выступление, которое подавил отряды ЧК и Исполкома Совета, взяв здание комендатуры штурмом. Как вспоминает «особист» Ф. Фомин, после того, как камендатура была взята и «дикая сотня» Домбровского арестована «в номерах гостиницы, которые занимали эти грабители, были обнаружены каракулевые и котиковые манто, золотые часы, обручальные кольца, бриллиантовые колье, брошки и т. д.»

Арестованный В. Домбровский был направлен «в распоряжение» Всеукраинского ЧК, в Киев. От расстрела его спасло бегство большевиков из Киева, во время которого Домбровскому удалось спастись. В 1920 г. Домбровский «всплывает» уже в войсках барона П. Врангеля, как офицер военно — полевого суда в Севастополе. Но его арестовывают «белые». Но и от «белых» он ушел благодаря победам Красной Армии при штурме Крыма. Он еще раз становится комендантом под фамилией Волков- на этот раз «красного» Севостополя. но «красная» пуля его догнала. Домбровский — Волков был опознан и расстрелян как «белогвардейский шпион» и «комендант — бандит».

Борьба внутри новой советской элиты Одессы прекратилась только с арестом «за бандитизм и контрреволюцию» коменданта Домбровского. Но вместо аматорского «красного» авантюризма в Одессе установилась диктатура «красной» бюрократии. Чиновников в «советских организациях было столько как на небольшом предприятии рабочих», множество организаций дублировали друг — друга. Только в одном торгово — промышленном отделе одесского Совета народного хозяйства существовало 17 секций с множеством подсекций и около 250 служащих.

Управленческий хаос стал той питательной средой где установился протекционизм, коррупция, злоупотребления, спекуляция, беззаконие. Исполком профсоюза служащих одесситы называли «комитетом саботажников».

Вот как описывал «новую советскую бюрократию» Одессы Иван Бунин: «…на автомобилях, на лихачах — очень часто с разряженными девками, мчится в эти клубы и театры (глядеть на своих крепостных актеров) вся красная аристократия: матросы с огромными браунингами на поясе, карманные воры, уголовные злодеи и какие — то бритые щеголи в френчах, в развратнейших галифе, в франтовских сапогах, непременно при шпорах, все с золотыми зубами и большими, темными, кокаинистическими глазами».

С середины мая 19-го начались «чистки» советского аппарата в Одессе, но и они, как и «милитаризация советских органов», «объявленияе учреждений на военном положении» в Одессе, мало помогали. Все решал «блат» (слово с идиш) — слово, что тогда означало неформальную записку — просьбу или незаконный мандат.

Входившая в состав руководства одесских большевиков С. Соколовская писала в ЦК партии: «Одесский пролетариат — это бандиты, спекулянты, гниль. в Одессе без денег революция не двигается ни на шаг». Так за взяточничество был арестован «красный юрист» Хейфиц — председатель Комиссии по облажению контрребуцией буржуазии Одессы, за вымогательство арестован помошник начальника следственного отдела коменданта Одессы Шатилов, за растраты казенных денег — командир конных «красных» частей, что стояли в Одессе Кретьен де ля Кур.

Председатель Всеукраинского ЧК В. Манцев писал: «…Мы натолкнулись на связь ответственных работников с некоммунистической средой, а следовательно на непригодность их для работы в ЧК. Особенно ярко обнаружилось это явление в Одессе, где поспешное отступление наших войск летом 1919 года застигло врасплох многих партийных работников.

Спасаясь от белого террора, некоторые из них вынуждены были пользоваться услугами обывателей и уголовного элемента и после возвращения советской власти оказались в долгу у этих врагов советского строя. Одесские спекулянты и даже бандиты пользовались слабостью местных работников.