Итоги Итоги - Итоги № 20 (2012)

— Владлен Георгиевич Сироткин был моим институтским преподавателем. Помнится, он считал, что исчезновение Великой армии в пределах России — явление долгоиграющее, на многие годы оказавшее влияние на нашу историю.

— Несомненно. Страна была обескровлена, мужских рук в деревнях и на промыслах не хватало, а тут партиями, по несколько сотен, а то и тысяч стали отправлять в разные губернии пленных «французов». Впрочем, непосредственно французы составляли не более сорока процентов контингента Великой армии. Большинство составляли немцы и австрийцы. Офицеры общались между собой и выполняли команды, которые давались им по-французски, а под их началом был полный, образно говоря, Вавилон: испанцы и хорваты, поляки и итальянцы...

Из сдавшихся и пленных нефранцузов российское командование пробовало создавать воинские части, способные действовать против Наполеона. Так, из дезертировавших и пленных немцев был создан русско-германский легион, который принял участие в кампании 1813 года в Германии. Из пленных же испанцев и португальцев сформировали Александровский полк. На британских судах их отправили из Риги для сражения с французскими частями в Испании. Пытались собрать из пленных швейцарцев, бельгийцев и голландцев еще один легион в Орле, но не нашлось достаточно желающих… Люди устали сражаться, им хотелось мирной жизни.

— И российские власти шли им навстречу?

— Циркуляром министерства внутренних дел России от 4 июля 1813 года военнопленным разрешили принять русское гражданство. Для этого солдату или офицеру Великой армии надо было принести письменную присягу «на временное или вечное подданство России». В течение двух месяцев такие новообращенные подданные должны были определиться с родом своих занятий, от чего зависела и их принадлежность к сословию: дворяне, мещане, крестьяне… Надо сказать, мастеровым, ремесленникам предоставлялись льготы. Их освобождали на десять лет от податей, другими словами, от налогов, «для обзаведения домом и хозяйством».

— Существовали ли при таком расселении географические ограничения?

— «Французы» не имели права оседать в районах стратегической важности. К ним причислялись практически все территории по западной границе: Польша, Прибалтика, Финляндия, Бессарабия… Запрещено было селиться также в Москве и Санкт-Петербурге.

— Надеялись ли эти люди рано или поздно вернуться домой?

— Указом от августа 1814 года даровали свободу «военнопленным всех наций, присягнувшим на подданство России, возвратиться, буде пожелают, в их отечество». Кто имел для этого немалые средства, тот вернулся в Европу. Так, к сентябрю 1814 года первая партия репатриантов — две тысячи человек — собралась в Риге, чтобы вскоре на французских кораблях отправиться домой… Но тех, кто возвращался сразу после войны, находилось немного. Это были в основном офицеры-дворяне, которым родные присылали деньги. Нижние же чины на путешествие на корабле средств не имели, а идти пешком через всю разоренную теми же французами и их союзниками Европу было более чем небезопасно. Вот и оставались комбатанты в России.

Метаморфозы с бывшими воинами происходили самые невероятные. Многие обращались в государственных крестьян, так было, например, в Смоленской губернии. Для немалого числа французов жизнь крепостного крестьянина в России была гораздо привлекательнее, чем существование в качестве так называемого свободного человека во Франции. Во-первых, французы попадали в привилегированное положение по сравнению с другими крестьянами — власти к ним относились с особым тщанием и вниманием. А во-вторых, у них были социальные права, чего не было, скажем, у работников мануфактур во Франции. Вспомните «Отверженных» Виктора Гюго… В России же, если крестьянин разорялся, барин помогал ему зерном и скотом. Если у поселянина горел дом, вся община собиралась и заново отстраивала его.

И вообще крестьянин в России высоко ценился, особенно в западных губерниях, по которым прошел каток войны. Не забудьте: шел 1814 год. Во Франции, погрязшей на четверть века в гражданских войнах, наполеоновскому комбатанту пришлось бы начинать жизнь с нуля, а в России ему сразу давали собственный дом, да и женщин красивых — девиц и вдов — было в изобилии. Вчерашние бойцы были покалеченными, смертельно уставшими, а тут крепостничество с его патриархальной защищенностью тружеников распахивало перед ними свои объятия!..

— Во Франции в одной семье, ведущей свою историю от старого комбатанта, вернувшегося из России, мне рассказывали, что некоторые помещики покупали пленных французов и записывали их в крепостные.

— Бизнес такой возник не на голом месте. В прежнее время гувернер-француз стоил помещику до тысячи рублей в год — немалые деньги! А тут за стол и ночлег вчерашние солдаты и офицеры были готовы обучать отпрысков мелкопоместных дворян чему угодно, а не только французской речи, танцам и приличным манерам. Некоторые судьбы гувернеров в России складывались совершенно невероятно. Взять хотя бы историю Ивана Савина.

Жан-Батист Савен был офицером императорской свиты, которому поручили доставить во Францию драгоценности, награбленные в Московском Кремле. Худо-бедно возок с добычей добрался до Белоруссии, но при переправе через Березину ушел вместе с сокровищами под лед. Каким-то чудом офицеру удалось спастись, обмороженного Савена нашли казаки. Француза отправили в Ярославский лагерь для военнопленных. В 1814 году предложили вернуться домой, но Савен отказался — понимал, что придется отчитываться за невыполненное императорское поручение перед коллегами-офицерами, да и поди докажи им, что сокровища на самом деле утонули, а не лежат спрятанные в тайнике… В общем, Савен решил не рисковать своей офицерской честью и остался в России. Принял православие и взял русское подданство «на вечные времена».

Жан-Батист полюбил волжские просторы и выбрал своим местом жительства Саратов. Начал преподавать французский язык в местной гимназии, давать уроки фехтования, обучать танцам и правилам хорошего тона. Быстро сделался завсегдатаем провинциальной светской жизни. Увлекся живописью и открыл школу-мастерскую. Занялся краеведением… Женился, обрусел до мозга костей и сменил одну букву в фамилии: Савен превратился в Савина. Иван Савин прожил долгую и достойную жизнь, стал одной из достопримечательностей Поволжья. Когда умер, ему официально было 125 лет! Потом, правда, выяснилось, что двадцать лет при получении российских документов он себе набавил. Но все равно русского француза провожали в последний путь в 1894 году — через восемьдесят с гаком лет после Бородина и Березины — с воинскими почестями, в присутствии губернатора и командующего войсками округа.