Анатолий Божич - БОЛЬШЕВИЗМ Шахматная партия с Историей

Левые коммунисты пытались организовать полемику, возлагая большие надежды на Пятый съезд Советов, но события 6 июля 1918 года (убийство немецкого посла Мирбаха и разгром партии левых эсеров) сыграли против них, вынудив поспешно отмежеваться от бывших союзников, а вслед за этим и провести ревизию идеологического багажа, тем более, что в новой ситуации и Ленин не исключал возможность вооруженного конфликта с Германией. Риск возобновления военных действий был очень велик, но именно Ленин выиграл больше всего в этой ситуации. Именно Мирбах был сторонником жесткого давления на большевиков, именно вокруг Мирбаха группировалась монархическая реакция. Убийство Мирбаха освобождало большевиков от жесткой опеки.

Что касается оппозиции, то сама логика развития событий (прежде всего — разрастание гражданской войны и все большая политическая изоляция большевиков) вынудили «левых коммунистов» уже к августу 1918 года свернуть критику «верхов» и подчиниться партийной дисциплине. Один из лидеров «левых коммунистов», Н.И. Бухарин, становится присяжным поверенным политики «военного коммунизма», одним из главных ее идеологов. Однако многие из его бывших сторонников в партии сохранили верность идеалу государства-коммуны, рассматривая его как единственно возможную модель реализации социалистической идеи. В это же время, во второй половине 1918 года, происходит и дальнейшая интеграция государственных и партийных структур, функции партийного и государственного аппарата практически совмещаются. Опытные партийные функционеры с дореволюционным стажем уходят на советскую (в губисполкомы), на военную и на профсоюзную работу. Кое-кто уходит и в ВЧК. Если верить данным, приведенным в выступлении Зиновьева на VIII съезде РКП(б), с октября 1917 по март 1919 года на государственную работу, в профсоюзы, армию и ЧК перешло примерно 200 ООО членов партии. Внутрипартийная жизнь сводится теперь к редким собраниям комячеек. В то же время число этих ячеек, как и количество членов партии, неуклонно растет. К концу 1918 года РКП(б) насчитывала примерно 8000 парторганизаций, в которые входило около 300 000 человек. Численность крестьян в партии большевиков достигла 55 ООО человек, объединенных в 2304 комячейки. В основном это были те, кто проявил себя на работе в комбедах, т. е. представители деревенского люмпен-пролетариата. Впрочем, большинство тех, кто вливался в большевистскую партию через ячейки РККА, также были вчерашними крестьянами, Численный рост РКП(б) в годы гражданской войны был обеспечен не столько за счет рабочих, сколько за счет солдат и командиров Красной Армии (многие из них были крестьянского происхождения), а также за счет сов- служащих (самого пестрого социального происхождения). Это была категория т. н. «мартовских большевиков», слабо знакомых с идеологическими постулатами и историей партии, но активно претендующих на свое место в новой вертикали власти. Однако надо отметить, что руководство большевистской партии испытывало известное недоверие к армейским кадрам, набранным через призыв или мобилизации, поэтому к концу 1918 года число членов партии в РККА не превысило 35 ООО человек (около 4,5 % личного состава). Во второй половине 1919 года, во время наступления армии Деникина на Москву, все барьеры были сняты, что способствовало быстрому росту численности большевистской партии во время т. н. Всероссийских партийных недель. Мотивы, которыми руководствовались красноармейцы из крестьян, вступая в РКП, лежали на поверхности — страх перед реставрацией буржуазно-поме- щичьего строя, под какой бы вывеской его ни предлагали, а также желание присоединиться к правящей партии, что сулило в дальнейшем карьерный рост. Какие-либо идеологические мотивы, как, например, желание строить социализм или вера в коммунистическое будущее, надо полагать, у этих людей были на последнем месте. Но в 1918 году ситуация была другая, и руководство РКП еще пыталось сохранить «пролетарский» характер партии.

В ЦК РКП(б) достаточно быстро осознали серьезность проблемы «распыления партии», и осенью 1918 года при ЦК создается комиссия по оживлению работы партийных организаций (т. н. Организационная комиссия). В газете «Правда» появляется отдел «Партийная жизнь», при ЦК создается Бюро печати. В дальнейшем в РСФСР появляются совпартшколы (наряду с курсами красных командиров), а два видных идеолога РКП(б) — Н.И. Бухарин и Е.А. Преображенский — в ускоренном темпе пишут свою знаменитую «Азбуку коммунизма», своеобразное лик- безовское пособие для всех «мартовских большевиков». В основе всех этих действий лежал старый ложный постулат, что с помощью просвещения (в данном случае — коммунистического просвещения) можно изменить сознание людей. Но главная проблема заключалась в другом — в партию большевиков массами вливались люди с совершенно иной социальной психологией и личностной мотивацией, чем у большевиков с дореволюционным стажем. И очень быстро эти люди образовали в РКП(б) аморфное большинство. Хотя вначале это большинство не ощущало себя большинством. Социальное происхождение этой массы было столь дифференцировано, что никакого внутреннего единства у неофитов большевизма вначале не было и быть не могло. Но затем, с течением времени, эти люди приобретали некоторый опыт, занимали определенные ниши в советских и партийных организациях, после чего у них появлялись определенные функциональнокорпоративные связи, а затем и общие социальные интересы, которые партийно-государственное руководство не могло не учитывать. А поскольку идеология, как уже говорилось выше, стояла у нарождающейся советской бюрократии на последнем месте, она в своей практической деятельности ориентировалась на определенных партийных вождей, выступавших от имени тех или иных партийных слоев и групп. Вместе с неофитами в партию большевиков проникло то самое мещанство, в активном неприятии которого и заключался смысл раннего («интеллектуального») большевизма. А синтез партийных и государственных структур очень быстро сделал партию большевиков частью государственного аппарата и вынудил отстаивать не столько партийные, сколько своеобразные административно-государственные интересы, в контексте которых заявляли о себе и корпоративные интересы различных социальных групп. Как заявил позже в своей книжке И. Юре- нев, «государство мы хотели «опартиить». Пришлось же в конце концов партию «огосударствить» [374] Юренев И. Наши нестроения. (К вопросу о преодолении элементов упадка в Р.К.П.) Курск, 1920. С. 6. . Об этом же писали и многие историки раннего постсоветского периода, в частности, С.А. Павлюченков: «Придя к власти в 1917 году, большевики превратили государство в орудие достижения своих политических и идеологических целей, но и государство в свою очередь «овладело» ими, сделав большевиков плотью и кровью своей системы. Воплотившись в госаппарат, большевики были вынуждены представлять и защищать помимо прочих еще и особенные государственные интересы, которые, все более развиваясь, отчуждали их от первоначальной задачи защиты интересов пролетариата и трудового крестьянства. Это последнее произошло тем более легко и незаметно для большевиков, поскольку они не имели в своем идеологическом арсенале необходимой защиты от поглощения партии агрессивной государственной структурой… Интересы государственной системы и привилегированных классов отождествлялись. Отсюда подразумевалось, что после захвата власти рабочей партией государство автоматически превращается в воплощение интересов всех трудящихся слоев общества, прежде всего рабочего класса» [375] Павлюченков С. А. Военш коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 88. .